От этих мыслей начинала мучительно гудеть голова, перед глазами взвивались и мельтешили черные «мухи». А избавиться от них можно было только одним способом – снова и снова отхлебывать мутную вонючую жидкость из плохо вымытой кружки.
Было темно, когда Леня, опорожнив несчетное количество пивных кружек, возвращался домой. Прохладный августовский вечер плавно покачивался, горевшие вдоль улицы фонари сливались в длинную мерцающую линию. За ярко освещенными окнами окрестных домов матери разгоняли по кроватям непослушных детей, кое-где подмигивали голубые огоньки включенных телевизоров. На дверях магазинов уже покачивались тяжелые металлические замки. Леня чувствовал приятное умиротворение. Теперь нужно было быстрее добраться до квартиры, и тогда до утра он погрузится в теплый, медленно кружащийся перед глазами кокон.
Леонид вошел в темную прихожую, споткнулся об угол какого-то ящика, чертыхнулся и включил свет. Посреди прихожей почему-то торчал старый объемный чемодан. В коридор вышел Алешка. Видимо, только сегодня приехал из лагеря.
– Здорово! – широко зевнув, сказал он. – Ты чего так поздно?
– Так, – неопределенно покрутил пальцами Леня. – А это что? – он кивнул на чемодан.
– Не знаю, – пожал плечами Алеша.
Из своей комнаты выпорхнула мать, заметалась по прихожей, прикладывая палец к губам и делая сыновьям странные знаки.
– Тише! Тише! Не разбудите бабушку. Это мое!
Но поздно, в глубине квартиры послышался громовой голос:
– Да что ж такое! Ни днем, ни ночью покоя нет! Обнаглели совсем!
Слышно было, как заскрипели пружины старой кровати, как Валентина Васильевна поднялась и, шаркая тапками, направилась к выходу.
– Алеша, Алешенька, отвлеки ее! – взмолилась мать. – Леня, пожалуйста, вынеси чемодан во двор!
– Ммм? Зачем? – не понял Леонид.
Такой уютный, теплый и понятный мир принялся раскачиваться из стороны в сторону. Откуда ни возьмись выплыло странное искаженное лицо матери, которая теребила его за рукав и просила о чем-то. Леня никак не мог понять, что нужно сделать.
Алеша же сориентировался сразу.
– Бабуленька, бабушка, это я, прости, ради бога! – Он рванул к бабушкиной комнате и затанцевал перед ней в дверях, не давая выйти в коридор. – Это мне не спится после лагеря. Я на кухню пошел и… ты понимаешь… шкаф опрокинул.
– Какой шкаф? Что ты болтаешь? – грохотала Валентина Васильевна.
– Ленечка, милый, пожалуйста, – ныла Лариса.
Сообразив наконец, что от него хотят, Леня взялся за ручку чемодана и шагнул к двери. Но тут Валентине Васильевне удалось наконец отодвинуть Алешу и прорваться в коридор. Мать, ойкнув, успела спрятаться в ванной.
– Леня, что происходит? – вопросила разгневанная старуха. – Оставь чемодан. Куда ты его тащишь?
– Ммм… Я его… К Маришке! –