– Это протея. Очень долго будет стоять!
Купила две. Одну оставлю себе. Я равнодушна к цветам, да и ухаживать за ними ленюсь, но это «существо» мало напоминало мне обычный цветок, скорее какой-то ботанический гомункул, нарождённый сам по себе. В каждом цветочном магазине, в самом неприметном углу, должно быть, томятся в ведре из нержавейки пять-шесть таких для особо взыскательных покупателей, которые приходят, смотрят и, не найдя ничего по вкусу, разворачиваются, чтобы уйти.
По дороге из цветочного забрела в ТЦ, где в одном из магазинов приобрела сумку, которая давно обо мне мечтала. Предстоящие свидания – это будильники, которые всегда звенят вовремя, пробуждая первобытные женские инстинкты к мотовству.
Квартира Регины поразила меня аскетичностью обстановки. Много пространства, которое не стесняло большое количество книг, много света, много скрипов – от дверных косяков, паркета, шкафных дверок, много одиночества. И ничего, что хотя бы намекало на необычное хобби хозяйки, – ни одной букашки. Регина ходила по квартире будто на цыпочках и почти не касалась ничего вокруг. Если отождествить квартиру с живым человеком, то они с Региной словно обиделись друг на друга, словно случилась у них размолвка, временный взаимобойкот.
– Ты как будто разочарована. – почти угадала мои мысли Регина.
– Я думала, что попаду в инсектологическое царство. Где все твои жуки?
– В компьютере, на полках. В блокнотах.
– У тебя ваза найдётся? – я кивнула на зажатую в руке протею.
– Гигантский артишок? Как мило! Ты знаешь, что цветы – это…
– Половые органы растений! – перебила я, довольная своим «мы все учились понемногу».
– Хм. Я совсем не то хотела сказать, но ход твоих мыслей мне нравится.
– Очень долго будет стоять! – выпалила я обещание флориста, присаживаясь на диван. Он пригласительно скрипнул.
Мы накалывали на шпажки ржаные гренки, макали их в фондю и молча ели. Было пряно, вкусно и немного неловко. Я почему-то вспомнила, что если бы не приглашение Регины, я бы пошла сегодня с коллегами после работы в ирландский паб. Мы бы опрокидывали пинту за пинтой, громко хохотали и флиртовали с Максом – бледным, анемичным официантом, похожим на Мэрилина Мэнсона без грима. Макс бы сильно смущался, лыбился, пряча зубы, и непременно принёс бы три текилы за счёт заведения. А Ренард, я посмотрела на часы (куда-то торопишься? – тут же среагировала Регина), сейчас, наверное, тоже что-то готовит. И, может быть, не для себя одного. Он отменно готовил, просто виртуозно! И также виртуозно расправлялся с едой, смакуя каждый кусочек, наслаждаясь каждым пред и послевкусием. Он познавал. Еду, жизнь, женщин.
Я залпом допила своё вино. Во рту стало терпко и уступчиво. В груди забилась птица, требовательно и порывисто, оперившаяся, готовая к первому, далёкому и опасному полёту. Я притянула Регину за вырез футболки и поцеловала