– Замечательно. Мог бы и даром раскинуть скатерть. Или хоть скидки какие у этой длани нашлись бы.
– Алчность твоя не знает меры, Артем. Господь тебе прокорм посылает, а ты в неуемности своей сверх того хочешь.
– Так я без претензий. У нас в магазине в будние дни с девяти до одиннадцати, как писали, всем скидки. На кассе не попросишь, скидку забудут дать.
– Ты молитву вознеси. Господи, даруй рабу твоему Артему скидку три процента. Тьфу, на тебя.
– Как бы то ни было, скидка не помешает. Копейка рубль бережет. Это я раньше деньгами разбрасывался. Сдачи не надо. Корчил из себя вельможного барина. Садись, Матвей, есть будем.
Матвей подсел к столу. Артем помог старику найти на столе припасы.
– Ты, Артем, за что сидел? Не хочешь отвечать, не отвечай. – Матвей с удовольствием ел копченую рыбу с хлебом.
– Ни за что. Вру. Было за что. За ротозейство. Проверять надо вовремя финансовые документы. Пришла проверка, и по всему выходит, я вывел за рубеж двести пятьдесят с хвостиком миллионов долларов. Налоги не заплатил, вкладчиков обокрал. Только выяснилось, на документах подпись не совсем моя. Бухгалтер в то время исчезла. Мой друг, он же мой компаньон, дал показания против меня. Яко бы я при нем некоторые из липовых документов подписывал. Кодированную флэшку с паролями доступа к счету никому не доверял. Но я пару раз оставлял ее Николаю, моему компаньону. Только не докажешь. Копию с флэшки простому человеку сделать не под силу. Это как посмотреть, при помощи специального оборудования вполне реально. Я не совсем это понимаю, надо синхронизировать положение кластеров запоминающего устройства. За день до прихода полиции деньги ушли со счета. В тот день я никаких платежей не делал. Я на своей машине уезжал за город. На мою беду, камеры слежения на выезде из города были выключены. Досматривали их или перенастраивали. И никто меня не видел. И видели бы, что толку. Перевел с чужого компьютера. Дело нескольких минут. Меня хоть режь, не знаю, на какие счета ушли деньги. Решили, я с подельниками, сбежавшим бухгалтером и ее мужем всю эту операцию провернул. Подозреваю, мой друг Николай все сделал. И полиции дал сигнал. Вот и пошел в тюрьму не главным грабителем, а соучастником. Адвокату удалось основное спихнуть на бухгалтера. До сих пор не знаю, есть ли ее вина. Но тогда о совести думал мало. Срок большой не хотел мотать. Не без греха я.
Но рассказывать всего не стал. Много еще подозрений осталось. Кто ж будет все открывать малознакомому человеку. Хорошо, если дед все забудет в дни их странствий.
– Что ж, много в том печали. Пришлось пойти в темницу. Господь так решил. Если же скажут тебе: «куда нам идти?», то скажи им: так говорит Господь: кто обречен на смерть, иди на смерть; и кто под меч, – под меч; и кто на голод, – на голод; и кто в плен, – в плен.
– И ты хочешь, чтобы я безропотно шел дорогой, которой идти