А ты бессонными ночами всё, как вернёшься, представлял
И постучишь в стекло ключами… Но нет ответа! Дом молчал!
Темно, а город зазывает с проспектов – только заверни!
Там жизнь весёлая, шальная, забыться, да в запой уйти…
Но старый дом зажал клешнями – на месте вертишь ты дыру,
Как будто здесь пророс корнями, примотан скотчем к фонарю!
Вперёд пройдёшь… Знакомый голос тебя окликнет в тишине…
Ты обернёшься… Чёлки волос от глаз закроет, что извне…
Где ты? В каких краях?
Мимо домика обходчика, вдоль леса,
Мимо омута извилистой реки
Я бреду, а дождь стоит завесой,
Ноги в кровь стирают сапоги.
Этот путь, не близкий и не дальний,
С детства мне, как «Отче наш» знаком,
Домик тот в деревне, самый крайний,
И берёзка в платье золотом.
Помню, как в реке ловили рыбу,
Как ныряли в омут с головой.
Помню, как верёвку перекинув,
На тот берег прыгали с тобой.
Как грибы в осиннике искали,
Позабыв родительский наказ,
За железную дорогу убегали,
Прятались в землянке, как спецназ.
По поляне мчались в «догоняшки»,
Запускали змея к облакам.
Детство пролетело, словно в сказке,
Не догнать его судьбы ветрам.
А теперь бреду я по дороге,
Отмеряя одинокие шаги.
Что ж теперь со мною рядом ты не ходишь?!
Где ж теперь, в каких краях далёких ты?!
В тех краях, откуда не вернуться,
И куда не долетит моё письмо!
Может, стоит птицей обернуться,
Может, так дойдёт к тебе оно?
Может, там такая же деревня,
Домик с острой крышей у реки?
Так же бродишь ты по перешейку с бреднем,
Набирая воду в башмаки?
Мимо домика обходчика, вдоль леса,
Мимо старого колодца и реки
Я бреду, а дождь стоит завесой…
Может, он ещё не смыл твои следы?..
За порогом стоят дожди…
За порогом стоят дожди,
А за завтра – ветра и вьюги!
Сколько прожито – позади,
Впереди – много миль по кругу!
Сколько мимо промчалось лиц,
Кто был рядом, кого сносило!
Ох, как боязно, падать ниц!
Снова: «Здравствуйте! Ох, как мило!»
Утонуло, сгорело всё —
Хоть черпай, хоть греби горстями!
Вот опять меня подвело,
Непутёвое слово «память».
И опять всё, как будто вчера —
Лето, осень, не помнишь, не видел…
И, всё кажется, это себя
Я забыл, потерял и обидел!
Может там, где когда-то рукой
Я ножом на скамейке карябал:
«А» плюс «Бэ». Да ведь это – «любовь»! —
Для забывчивых вы'резать надо.