Алёша вынырнул из задумчивости. Перед мальчишками стояло огромное, в три этажа здание. Димка Шульц и ещё кто-то о чем-то заговорили. Чего-то опять обсуждали… А над детьми нависла серого кирпича громада школы.
«Вот она какая… школа… здорово!» Огромные окна школьных классов смотрели на Алёшу. Они были таинственно зашторены. Перед ними на земле ровные гряды цветных клумб, а на асфальтовом бульваре вокруг школы какие-то юидовские разметки.
– …смотря, в какой класс попадешь, – слышался Димкин голос. – Я буду в «А».
– Я тоже…
«Я скоро буду в школе. Ура! Как здорово! Я буду ходить каждый день в этот огромный дом… он будет и моим, и общим. В школу! Ура! Скорей бы!»
– Ну что, нагляделись, а теперь пойдёмте обратно. Она вам ещё надоест, эта школа.
– Ты знаешь, мама, – говорил Алёша, ложась в постель, укрывающей его маме. – Я сегодня был с мальчишками возле школы.
– Да? Ну и что, Алёша? – улыбаясь, спросила мама.
– Там так здорово! Мама, скорей бы в школу!
Мама
Алёшина мама была маленькой и хрупкой женщиной. Она была родом из забытой богом деревни, в которой была только начальная школа. Начиная с четвертого класса школьникам приходилось ходить в школу за пять километров пешком в ближайшее село.
Она не была, как сама говорила, слишком умна, и многие школьные предметы давались ей с трудом. Но русский, а в особенности литературу, мама любила и понимала. Как-то по-своему. Когда девчонкой могла убежать купаться на речку без родительского позволения или зимой катать с деревенскими мальчишками снежную бабу, совершенно забыв про существование книг. А потом ей на глаза попадалась книжка, и маленькая девочка с блестящими от изумления глазами брала ее. В чёрных глазах видно было удивление этим буквам, складывающимся в магию нового мира, открывающегося девочке в тишине и покое чуть скрипящего дивана, стоявшего в дальней, чистой комнате их деревянной избы.
Мама даже собиралась поступить в городской педагогический институт. И, наверное, поступила бы, ведь она была старательна и закончила школу с отличием, несмотря на то, что для этого ей пришлось зазубривать и математику, физику, и немецкий. Как-то однажды она, одна со всей школы, поехала с группой таких же отличников района в Москву – этот шумный и блестящий центр страны. Девушка боялась этой поездки, и это чувство осталось у неё от Москвы (еще, правда, она запомнила самолёт, метро и Красную площадь, от которой осталась памятная на всю жизнь фотография). И всё же Алёшина мама пошла учиться в педагогическое училище. Училище не так пугало ее, как институт. К тому же она училась вместе с такими же,