Уже глубокой ночью к нему вышел старшина Соколов с кружкой крепко заваренного чая.
– Товарищ лейтенант, согрейтесь.
– Соколов, что это за люди? – спросил Алексей, заметив в лучах прожектора выскакивающих на верхнюю палубу из-за перегородки группу матросов в красных спасательных жилетах. – Я уже давно дал команду «отбой» аварийной партии, – резко произнес Коркин. – Люди должны спать.
– Товарищ лейтенант, это добровольцы из числа старослужащих. В швартовой партии одни караси-первогодки. Мы их спать отправили. Ветер-то не ослаб. Мало ли что еще может случиться.
– Опять ты старую песню о годках и старпоме завел, – грубовато оборвал его Коркин.
– Да нет, товарищ лейтенант, – ответил Соколов, – мы лично вас решили поддержать. Нужны вы нашему экипажу.
– А что делает моряк на швартовых[18]? – Алексей рассмотрел в свете прожектора человека, укреплявшего что-то на заведенных на берег тросах.
– Ставит противокрысиные щиты, – буднично ответил Соколов.
Алексей с благодарностью посмотрел в глаза старшины, про себя подумав: «Все детали учли моряки, вот что значит уважение на флоте!»
Видимо, не зря адмирал Макаров говорил своим офицерам об умении обращаться с подчиненными: «Когда матросы видят, что начальник себя не жалеет, об их нуждах печется и дело разумеет, то они… за него постоят»[19].
Коркин посмотрел на часы и дал команду помощнику дежурного записать его действия в вахтенный журнал. Документ имел гриф «секретно», и запись в нем имеет право делать только дежурный по кораблю и старшие начальники. Это уже стало юридической нормой. Хотя на кораблях далекого ТОФ таким «мелочам» внимания не уделялось, вахтенные журналы обязательно изучались в случае серьезных происшествий.
Угроза кораблю навалиться бортом на стенку пирса и получить пробоину отступила.
На следующий день к восьми ноль-ноль на борт прибыли все офицеры. Командир после подъема флага вызвал Алексея в командирскую каюту.
– Лейтенант, одобряю твои действия как старшего на корабле. Флотское спасибо, – добавил командир. – Знаю твои проблемы со старпомом. Теперь они будут моими проблемами. Ты спас корабль. Я тебе верю.
Алексей попытался что-то сказать о своем отношении к командиру и наговорил кучу предложений о совершенствовании корабельной службы. Командир, улыбаясь, слушал его. Алексей понял, что он хорошо говорил, но на командира это не произвело никакого впечатления. Однако его позиция по отношению к старпому и предложения по комсомольской работе как инструменту борьбы с дедовщиной командиру понравились.
– Сдавай дежурство и выспись, – сказал командир. – А флотский офицер из тебя выйдет, – добавил он на прощание.
Каюту механика пришлось взламывать старпому лично. Пьяный