К тому же неизвестно, что будет дальше. Я бы на себя ставить не стал – при моем везении минимум девяносто процентов вероятности плохого исхода. Если так, Зеленый пригодится другим. Живой детектор нечисти – уверен, что погань нас в покое не оставит. Некому охранять тропы, ведущие на юг; нет сил для контроля всех уголков долины; возможно, сохранились островки скверны, не выжженные армией. Попугай в таких условиях будет кстати.
Хотя неизвестно – может, он без меня бесполезен…
Буонис знал, зачем ходил, а я – нет. Что он там делал? Неизвестно… Старик сказал, что страж возвращался обновленным, но как он этого добивался – никому не известно. В итоге я чуть живой собрался в одиночку идти туда – не знаю куда, за тем – не знаю за чем. Классическая ситуация в сказках, где в главных героях Иван-дурак.
В сказках дуракам везет, в реальности – не уверен.
А какая альтернатива? Разрушаться и дальше? До финиша? Нет уж, лучше схожу.
Проклятый топчан – он будто создан для занятий садизмом.
Кстати, насчет везения. Пока что, несмотря на все неприятности, я в итоге ухитрялся выпутываться. Это проделки фортуны или результат моей неуемной жажды деятельности? Там, где любой опустил бы руки, я продолжаю барахтаться с диким энтузиазмом, как та упрямая лягушка, которая, вместо того чтобы утонуть в сметане, взбила ее в масло. И теперешний замысел органично вписывается в стандартную линию моего поведения – я бы на месте той квакуши довел дело до твердого сыра. Понимаю, что это невозможно, но ведь в случае со сметаной тоже использовалась натяжка.
Если мое упрямство помогало раньше, может, и сейчас сработает?
– Зеленый. Я знаю, что ты не любишь сидеть в клетке, но придется смириться – иначе ты можешь удрать и полететь меня искать, а это нежелательно. Но у тебя по-прежнему есть альтернатива. Подскажи способ вылечиться или хотя бы намекни: как связаться с теми, кто его знает? И тогда мы все переиграем. Мне ведь тоже не хочется в одиночку бродить по этим холмам – гостиниц теплых там нет. Ну как? Договорились? Скажешь?
Нахохлившийся птиц воплощал собой само недовольство: отсыревшие кончики перьев, взъерошенный вид, затаенная злоба в глазах – он не любил, когда его закрывали в клетке. Да и сухой закон в походе достал уже до печенки. И во взгляде еще что-то странное – пестрая помесь сочувствия и упрямства.
– Молчишь? Ну молчи-молчи… А еще друг называется…
Тут уж попугай не выдержал:
– Сходи и утопись по-быстрому – не заслоняй мне солнце!
Я покачал головой:
– Ну ты и сволочь!
– Молчи, смерд! Сгною!
– Зеленый! Если я вернусь, то первым делом тебя на бульон пущу!
– В этом вертепе могут и отравить.
– Я