Тот удивленно отстранился.
– Татьяна Павловна? Андронникова, ну ты фантазерка!
С Татьяной Павловной, в редакции просто Тапой, Морской шагал бок о бок уже лет пять. Ревизионным корректором она служила еще в газете «Пролетарий», где Морской в последний год существования издания стал ответственным секретарем редакции. Позже, в «Харьковском рабочем», куда он пришел заведовать отделом культуры, Тапа была правой рукой главреда и строгой, но доброй помощницей всего коллектива. А редакционную политику нынешнего «Красного знамени» в журналистской среде города открыто именовали внебрачным детищем Тапы и Морского. Профессионал, отличный работник, ироничная умница и, как принято было говорить, «женщина, порядочная во всех отношениях», Тапа не внушала никаких идей относительно личных связей хотя бы потому, что связи рабочие были уж слишком насыщенны. Даже дома у Морского она раньше не бывала, говорила: надо ж хоть когда-нибудь отдыхать от «этих рож». Но ради знаменитого Вольфа Мессинга Тапа сделала исключение – согласилась помочь с организацией вечера. Принарядилась, явно находилась в приподнятом настроении и…
«И, собственно, что? Выходит, я вчера обидел Тапу? Нет, вряд ли… Хотя чем черт не шутит. Андронникова, может, и права. Такие вещи женщинам виднее», – явно льстя себе, подумал Морской, приосанившись. А вслух сказал:
– Забудь про эту глупость. Ничего такого Татьяна Павловна подумать не могла. Быть может, я и дал какой-то повод, но всем известны мои принципы: с замужними женщинами дружба, служба и ничего более.
– Ишь! – фыркнула Андронникова. – Мужа, между прочим, Татьяна Павловна заблаговременно услала в командировку. Но мне интересно другое… Скажи, если я выйду замуж, то тоже попаду под это твое табу?
– Несомненно, – с достоинством кивнул Морской, но долго не выдержал и обеспокоенно переспросил: – А что, вырисовываются перспективы?
– Нет, думаю, что нет, – немного подумав, ответила Нюта.
Она была девушкой простой, открытой и многообещающе прогрессивной. В самом начале близкого общения – которое, кстати, сама и предложила, – предупредила, что давно ищет настоящую громадную чистую любовь, но не нашла еще, поэтому свободна и не против. Сам Морской, согласно Нютиным рассуждениям, ввиду 10-летнего старшинства и трех браков за плечами на роль Ромео не годился, но все равно ее к нему тянуло, и, значит, лучше время даром не терять. Прерывать столь милую, ни к чему не обязывающую связь Морскому, разумеется, не хотелось. Тем более, что Нюта, с тех пор, как схоронила родителей – оба они были уважаемыми врачами и погибли при пожаре в больнице, спасая пациентов, – жила одна, была гостеприимна и, как никто, понимала страх одиночества, который частенько накатывал на Морского ночью.
– Ту самую