Вахтер был глуховат, и потому голос диктора слышался издалека: «Урожай высок… проблемы с топливом… наша Стена крепка… руководство острога выражает надежду…» В общем, всё как всегда.
Дан успел пройти по вестибюлю с десяток шагов, прежде чем его окликнули:
– Эй, Сташев, дуй сюда! Я познакомлю тебя с отцом!
Скрестив руки на груди, Мариша, единственная девушка в группе Данилы, стояла возле высокого импозантного мужчины в галстуке и начищенных до блеска туфлях. Волосы у мужчины были седыми на висках и зачесаны назад. Данила опешил: надо же, сам Первый советник посетил Училище – и нашел ведь время, когда вовсю идет предвыборная кампания!
– Добрый день, – пробормотал он.
– Здравствуй, Данила! – Петрушевич, улыбаясь, шагнул навстречу.
Мариша презрительно скривилась.
С отцом отношения у нее не очень-то складывались. Советник развелся с ее матерью «из-за какой-то фифы», как выражалась Мариша. Но при этом отец всячески ее опекал, что девушку только сильней раздражало. Она ведь могла выбрать любую специальность в Училище, но пошла в доставщики, которых в остроге нехватка – уж очень часто они гибнут, куда чаще остальных граждан. А все потому, что доставщики работают снаружи, за Стеной.
Петрушевич покосился на дочь, задравшую подбородок, и подмигнул Дану – мол, конфликт отцов и детей. Мариша это заметила и надулась еще сильнее.
Дан непроизвольно залюбовался ею. Карие глаза, длинные ресницы, гладкое лицо, черные волосы… Взгляд Дана скользнул по стройной фигуре. Девушка могла выбрать любую специальность и без помощи отца – умна, сноровиста, в технике разбирается… Единственный недостаток – за словом в карман не лезет, разговаривать с ней непросто. Конечно же в роли доярки ее представить тяжело, но в доставщики-то зачем было идти? Чтобы насолить отцу за «какую-то фифу»?
– Все, милая, у тебя занятия, нельзя опаздывать. А мне надо поговорить с твоим другом с глазу на глаз. – Петрушевич коснулся плеча дочери, та дернулась.
– Он мне не друг. – И застучали каблучки по кафельному полу.
Надо же, все в сапогах ходят да валенках, а она…
Дан сразу погрустнел. Не друг, значит. Или вовсе – недруг.
– Нас ждут, Данила. Тебя ждут. – Петрушевич направился к лестнице походкой человека, уверенного, что за ним обязательно последуют.
В сторонке маячили двое в легких