Дверь захлопнулась, заглушив крики женщины.
– Господь всегда сумеет исторгнуть правду из нечестивых уст, – сказал инквизитор довольным голосом, когда они вернулись в комнату с узкими окнами и наконец смогли расслабиться, опустившись на лавку.
Епископ снова отпил вина, чтоб немного взбодриться. Он чувствовал, как глаза его закрываются, но требовалось еще дойти до комнат, в которых благородный городской голова оборудовал им ночлег на все время пребывания в его городе.
Правда, существовало еще одно тайное место, именуемое «сераль», о котором не знал никто, даже голова. Инквизитор создавал нечто подобное везде, где ему приходилось работать, и епископ не препятствовал этому, как, впрочем, и многому другому, допускавшему двоякое толкование с точки зрения Инструкции. Однако сам он, почитая более строгое отношение к христианской морали, не считал возможным не только посещать сераль, но старался даже не интересоваться, что там происходит.
– Ты знаешь, брат, – инквизитор налил вина, разложил на столе брынзу и куски вареного мяса, – что у ведьмы есть дочь? – он отломил изрядный кусок.
– Нет, – епископ уже забыл о ведьме и думал о том, как бы быстрее добраться до постели.
– Полагаю, необходимо завтра же доставить ее на допрос. Я не допускаю мысли, что она также не является ведьмой. Ядовитое семя должно быть искоренено полностью.
Епископ посмотрел на него осоловелым взглядом. Ему было все равно, что произойдет завтра – главное, на сегодня все их богоугодные дела завершены с честью.
– Брат, не обессудь, если я пойду, отдохну, – сказал он, – а завтра мы решим и этот вопрос.
– Во истину, праведные слова. После трудов во имя Господа нам всем положен отдых. Да благословит тебя Господь.
– Аминь, – епископ осенил крестным знамением себя, затем брата-инквизитора и поплелся в свою комнату, чтоб попытаться спокойно проспать хотя бы остаток ночи. Завтрашний день обещал быть не менее напряженным.
Инквизитор убрал остатки пищи и сладко потянулся. Несмотря на то, что время близилось к трем, он все-таки решил заглянуть к Марте. Дела сераля волновали его не меньше, чем выявление виновности ведьм.
Осторожно пройдя по знакомому полутемному коридору, он свернул совсем в другую дверь и оказался, вроде, в ином мире с ковром на полу, тяжелыми шторами и мягкими креслами. На стене висела картина, изображавшая Мадонну с младенцем, но ее не удавалось рассмотреть в темноте. Инквизитор просто знал, что она есть. На ощупь прошел через темную гостиную и тихонько открыл незапертую дверь.
– Марта… –