– А где ваш сын?
– Сын в тюрьме, – она отвернулась к окну, – человека убил… Да вам-то, что надо?..
– Есть километрах в ста отсюда деревня Дремайловка, а рядом хутор, где в свое время проживали некие Чугайновы. В народе он так и зовется – Чугайновский. Мы ищем родственников тех Чугайновых.
– А зачем?
– Говорят, Чугайнов-старший в могиле дочери зарыл золотишко кое-какое. Мы хотим найти родственников, чтоб на законном основании этот клад достать.
– Сто километров?.. – Валентина Юрьевна задумчиво почесала немытую голову, – нет, не было у нас никаких сокровищ. Мои предки всю жизнь землю пахали.
– Ну, нет, так нет, – Слава негромко хлопнул в ладоши, – много за квартиру-то должны?
– Много. Около девяти тысяч.
– Это много, – согласился Вадим. Сначала возникло желание просто достать и отдать им триста долларов, но еще раз оглядев убогую обстановку, он решил, что все равно деньги будут немедленно пропиты, и поднялся.
– Может, хоть на «чекушку» оставите, раз такое дело? – проскулил мужичок.
– Держи, и больше топором не балуйся.
– Придурки какие-то, – беззлобно сказала Валентина, закрыв за гостями дверь.
– Ну, придурки – не придурки, зачем-то же они приходили.
– Может, подосланные? Проверить, как мы живем? Может, жируем, пока никто не видит, а для ЖЭУ прикидываемся?
– Повод уж больно глупый. Могли б чего поумнее придумать – обмен квартир, например, или купить чего предложить, а то какая-то могила на каком-то хуторе… Как, кстати, деревня-то называется, не помнишь?
– Дремайловка, вроде… – Валентина Юрьевна взяла бутылку, – выпивать будешь? Перепугалась я, аж голова болит.
– Это с похмелья она у тебя болит, – пробурчал мужичок, – выпивать… кто ж выпивать не будет? Ты еще за бутылкой пойдешь или мне сходить?
– Может, на завтра денег оставим? А то жрать не на что.
– Завтра… а хрен его знает, доживем ли до завтра? Это штука такая – жизнь. Сама знаешь, сегодня есть, а завтра, нет, – он поднял стакан, посмотрел в потолок и добавил, словно обращаясь к некоему высшему существу, – правда ведь, брат?
«Брат» ничего не ответил и даже не подал никакого знамения. Мужичок расстроено вздохнул и выпил, жадно заталкивая в себя булькающую, сопротивляющуюся жидкость. Валентина Юрьевна долго смотрела в стакан, покачивая растрепанной головой, потом собралась с духом и тоже выпила, высоко запрокинув голову. Несколько секунд она стояла неподвижно, ожидая, пока жидкость достигнет самых глубин организма, потом села на табурет, и подперев голову, соскальзывающими со стола, руками, уставилась в окно.
– А ведь я Чугайнова… – она пьяно растягивала слова.
– И что? – мужичок опустился напротив, и собрав несколько крошек, отправил их в рот, –