Марк только сейчас понял, почему запястья опухли и покрылись синяками. Похоже, его связывали.
– Мне чудилось… неприятное.
– Догадываюсь. Что интересно, Франческо, когда болел, все пытался вцепиться в меня. С хорошим таким каннибальским блеском в очах. А кто такая Миррен?
– Моя мать, – сумрачно сказал Марк. – Я ее никогда не звал «мама».
– Ваши родители погибли?
– Да. В супермаркете. Взорвалась плазменная бомба.
Интересно, что он еще наболтал?
– Я думал, на Земле давно нет супермаркетов.
– Вы путаете нас с атлантами.
Пустой разговор. Опираясь на все еще дрожащие руки, Марк сел на кровати и прямо посмотрел на геодца:
– Вы говорили, что отец Франческо тоже болел?
– Да.
– Сколько?
– Меньше, чем вы. Может быть, дней пять. Иммунная система послабее, вот и не было такой аллергической реакции.
Аллергия. Как же. Марк не сомневался, что отца Франческо тоже накачали на корабле антигистаминными препаратами.
– И после этого он совершенно оправился? Геодец опустился на циновку, поджав по себя ноги.
Он уставился в чашку, медленно болтая ее содержимое – как будто гадал на кофейной гуще. А может, и правда гадал. Черт его разберет со всеми этими колдовскими зельями и сизоватым дымом из очага.
Подняв голову, Ван Драавен уставил на Марка прозрачные глаза. «Рыбьи, – подумал Марк и тут же поправился: – Нет, не рыбьи. Хрустальный взгляд статуи».
– Давайте не будем юлить, Салливан. Я догадываюсь, зачем вы сюда прибыли. Видимо, отнюдь не затем, чтобы продолжить этнографические труды вашего предшественника – если это можно так назвать. Вам интересно, кто прикончил Паолини.
– И кто же?
– Вы удивитесь. Никто. Все обстояло ровно так, как я указал в своем рапорте. С утреца пораньше он отправился в скалы, чтобы пообщаться с утабе. Я работал в огороде. Может быть, часом позже я услышал крики от воды. Присмотрелся и обнаружил отца Франческо, спокойно и отстраненно плывущего к морю. Из реки я его выловил, но он был мертвей мертвого.
– И это вас ничуть не шокировало?
– Меня мало что способно шокировать.
В это Салливан почему-то поверил сразу. Не поверил в другое.
– Хорошо. Допустим. Вам не приходило в голову, что Паолини не сам поскользнулся на скалах? Что ему помогли? Например, тот же утабе?
Геодец покачал головой:
– Вряд ли. Утесники любили Франческо. В нем им виделась хоть какая-то управа на меня.
– Безосновательно? Ван Драавен улыбнулся:
– Вы в чем-то меня обвиняете?
– Упаси меня время. С чего бы?
Геодец прищурился и неожиданно брякнул:
– А вы поклоняетесь времени, Салливан?
– Откуда вы взяли?
– Так.