Смутившись, я припомнила, что действительно ходила с отцом на тот праздник, посвященный памяти поэта Цюй Юаня. Горюя о нем, простые люди кидали в воду угощение, чтобы убедить рыб не есть тело сочинителя.
– О, моя прелесть, не хмурься так, – продолжал Лим Тиан Чин. – Это портит твое личико. Я в самом деле был весьма впечатлен тобой. Безусловно, я повидал немало хорошеньких девушек, – тут он хихикнул, – но в тебе чувствовалось нечто… необыкновенное. Нечто столь утонченное. Наверное, это от отца. Слышал, он был красавцем до того, как подцепил оспу. – Принимая мое молчание за согласие, он все так же зловеще флиртовал. – Я у всех спрашивал твое имя. Мне сообщили, что ты – дочь семьи Пан. Если бы обстоятельства не препятствовали, – и тут его лицо выразило надлежащую грусть, – я бы посватался к тебе давным-давно. Но не отчаивайся, теперь у нас есть все время мира, чтобы наверстать упущенное.
Я замотала головой.
– Ли Лан, я человек прямой, – завершил кавалер свою речь. – Ты выйдешь за меня?
– Нет! – потребовались все мои силы, чтобы дать такой ответ.
Он выглядел уязвленным.
– Ну-ну. Не будь такой торопливой. Знаю, я должен был сделать предложение через твоего отца. На самом деле я убедил мать помочь в этом – добыть одну из твоих вещей, чтобы мы смогли встретиться вот так.
Я подумала о ленте, которую мадам Лим попросила у меня. И судорожно поперхнулась. Горло пересохло, будто в него набили капок – шелковистое волокно хлопковых семян, отличный наполнитель для подушек и матрасов.
– Я не могу стать твоей женой.
Он нахмурился.
– Знаю, трудновато вести дела в моем состоянии… – Он сделал жест руками, словно не хотел это произносить, и продолжил: – Однако это не проблема. Многие влюбленные были вынуждены преодолевать это обстоятельство.
– Нет!
– Что значит «нет»? – Его голос звучал желчно. – У нас состоится грандиозная свадьба. А потом мы будем вместе. – Юноша смолк и улыбнулся. Ужасной, безрадостной улыбкой. Воздух вырвался из моей груди. Персиковые деревья закружились в дымке зеленого и розового. Вдали я слышала вопли Лим Тиан Чина, но, приложив невероятное усилие, заставила себя проснуться и наконец села в кровати – вся потная и дрожащая.
Меня мутило, хотелось извергнуть желчь этой омерзительной встречи. Я, тщательно обученная отцом не верить в духов, призналась себе глубокой ночью, что Ама оказалась права. Призрак Лим Тиан Чина проник в мои сны. Его нежелательное присутствие отравляло глубины моей души. Я настолько испугалась, что свернулась в клубочек на кровати и обернулась одеялами, несмотря на удушающую жару, и так встретила рассвет.
В это утро я долго лежала в постели, гадая, не схожу ли с ума. Порой по нашей улице блуждал истощенный, еле прикрытый лохмотьями лунатик. Он постоянно бормотал себе под нос; его зрачки сужались, как у бешеной птицы. Я раньше давала ему несколько монет.