– Что это еще за профессия такая – бизнесмен? – возмущалась Лидия Робертовна. – Как у буржуев! Он же мог отличным инженером стать, сейчас бы уже и кандидатскую, и, может, даже докторскую защитил, в приличном НИИ работал бы…
Остались ли еще в России «приличные НИИ», Леля не знала, как и свекровь, скорее всего, тоже. Дело было не в этом, а в принципе.
Денежки от «буржуя» она, впрочем, брала исправно.
Лелина мамуля тоже… брала, но хоть в позу оскорбленного в своей классовой чистоте пролетария не становилась.
Обычно Леля пропускала наставления свекрови мимо ушей, а сейчас вдруг подумала: «Какого черта, почему я должна это выслушивать?»
– Простите, Лидия Робертовна, – торопливо проговорила она. – Мне нужно… Я не могу больше разговаривать.
– Но…
– Извините, Лидия Робертовна, – повторила Леля.
– Передай Вале, чтобы мне перезвонил, – сухо распорядилась свекровь. Наверняка только для того, чтобы оставить за собой последнее слово.
– И чего это вы тут расхозяйничались?
Голос был скрипучий, требовательный, явно возмущенный – под стать своему обладателю. Леший его знает, откуда этот «обладатель» взялся, до ближайшей деревни километров не то шесть, не то все восемь. Может, и вправду леший его принес? Или он сам – леший? Потому и недоволен, что в его владениях посторонние?
Дим поймал себя на том, что рассматривает визитера почти с восхищением. Профессиональным. Все-таки стилистом он стал не только ради куска хлеба насущного. Далеко не только.
Явившийся незнамо откуда дедуля был хорош! Драный овчинный полушубок – когда-то, вероятно, белый, а теперь изрядно пожелтевший, в грязно-пестрых пятнах и потеках, свидетельствующих о его, полушубка, бурном прошлом. На правом рукаве – неопрятные подпалины, словно дедок совал руку в костер. Хотя, может, и правда совал… На левом боку – размазанная черная клякса, не то деготь, не то гудрон. Горло замотано арафаткой – черно-белой и на удивление чистой.
Из-под расстегнутого полушубка и закрывавшей горло черно-белой клетки виднелся синий трикотаж, изрядно застиранный и поблекший. Во времена Димовой и Ленькиной юности такие курточки с застежками-молниями именовались почему-то олимпийками, хотя плотная ткань, насквозь синтетическая, для спортивных занятий не годилась вовсе. Впрочем, для спорта олимпийки использовать жалели, они считались если не вершиной модного шика, то чем-то к нему близким. Носили их невзирая на пол и возраст и с чем попало, вплоть до шелковых платьев. Хотя теоретически к подобной курточке-кофте прилагались еще такие же штаны. Вроде бы даже с белыми лампасами.
Штаны на «лешем» оказались обычные – ватные. Ну да, по лесной чаще шкандыбать – самое оно.
Такому сказочному персонажу, пусть и в выпадающей из образа арафатке, подобало бы носить заношенные до лохматости стоптанные валенки. Серые