Айк сидел на постели, прислушивался и ждал. Биение сердца ощущалось всей кожей; руки заледенели. Но вот мягко стукнула входная дверь, а затем дверь мастерской, где отец хранил свою котомку.
«Пора!»
Небо над лесом только-только начинало светлеть. Все предметы в комнате медленно обретали привычные очертания.
Айк глубоко вздохнул, бросил виноватый взгляд на крепко спящего Эйвора и бесшумно открыл окно. Пахнуло свежей холодной листвой и влажным деревом. Айк влез на подоконник и успел увидеть, как закрывается калитка за спиной отца.
Комната, где жили братья, была угловой; Айк дотянулся до стыка бревен и ловко перебросил своё тело на них. Пальцы скользнули по мокрому от росы дереву, и он чуть не полетел на землю. Удержался в последний миг, прижался всем телом к ледяной стене. Сердце громыхало в ушах. Стараясь не пыхтеть слишком громко, спустился по стыкам бревен, как по лестнице.
Небо стремительно наливалось голубизной, полумрак отступал, и Айк рассчитывал быстро догнать отца. Но минуты утекали одна за другой, а Эдварда всё не было видно. Он явно воспользовался одной из тайных троп, которые веером расходились во все стороны от дома. Братья были не единственными, кто прокладывал их – Эдвард тоже провел детство в этом лесу.
От холода и возбуждения Айка била крупная дрожь. Он примерно представлял, куда ушел отец, и следовал той же тропой. Впрочем, тропа – это было громко сказано, посторонний человек не разглядел бы её в этой чаще.
Время от времени Айк замирал на месте и прислушивался. В вышине дрожали извивы птичьих голосов; замирали, переплетались, точно струи льющейся воды. Шорох листьев и хруст подлеска указывал направление. Правда, порой приходилось стоять минуту-две, прежде чем удавалось что-то услышать.
В один из таких моментов Айку показалось, что всё безнадежно, ему не нагнать отца. В душу закралось предательское облегчение. Можно спокойно вернуться к завтраку, никто ничего не узнает. Для очистки совести Айк прикрыл глаза, ещё раз напряг слух. И – вот незадача! – на грани слышимости, но всё же уловил слабое потрескивание лесной подстилки под торопливыми шагами.
Прошло около часа; когда впереди показался просвет, Айк невольно ускорил шаг. Он страшно мерз, одежда насквозь промокла от росы. Легкий ветерок подсказывал, что впереди открытое пространство. Айк бесшумно встал за дерево и взглянул сквозь ветви кустов.
Перед ним была небольшая, почти идеально круглая полянка. Посередине росло дерево, и при взгляде на него сердце Айка дернулось и пропустило удар.
Лесной исполин вонзался в небо, подобно копью. Таких деревьев Айк ещё не встречал – возьмись они с Эйвором за руки, и то не смогли бы обхватить ствол у основания. У Айка заломило затылок, когда он запрокинул голову, чтобы разглядеть крону. Она сильно поредела от старости, совсем как шевелюра у пожилого человека. Но каждая ветвь в ней была так же толста, как бревна, из которых был