– Нет, не передумаю. Ну, пока!
– Эх, жениться тебе надо!
А дом на Профсоюзной буквально разваливался – один подъезд уже расселили. Но ордера выдавали на квартиры то в Косино, то в Жулебино. Тем, кому достались квартиры в Митино, считались счастливчиками.
Тогда, давно, в начале шестидесятых, новое место жительства сразу не понравилось Кате.
Кругом строились такие же пятиэтажки – близнецы, громыхали грузовики, привозившие панели для новых домов. Мало ещё было асфальтовых дорожек, и в школу приходилось ходить в резиновых сапогах.
Названия улиц, расположенных рядом, резали слух – Перекопская, Намёткина… Или, что просто было невыносимо для уха коренной москвички с Арбата, – Зюзинская улица!
Ну, была там когда – то деревня Зюзино. В честь какого – то Зюзи, наверное. Фу – у…
А Арбат! Плотников переулок, Серебряный, Денежный, Молчановка, Большая и Малая, Власьевский переулок. Мелодика названий совсем другая.
Каждый раз, когда устраивали собрание жильцов о расселении, возникала надежда. Но когда чихал сосед на 5—м этаже, у них, на 2—м, звенела посуда в серванте, и надежда пряталась опять.
Катерина с сыном давно уже не пользовались ванной комнатой: там всё было разъедено плесенью и грибком. Даже заходить было страшно и противно. Там давно уже перегорела лампочка, но новую так и не вставили. Ванная комната, как говорят теперь, была полностью убита.
Умывались на кухне, а мыться – кто куда. Сын ходил с друзьями в сауну, а Катька ездила к сестре Надежде на Сокол. Надежда, по её словам, развела в ванной такую икебану, что просто полный «фэн шуй» Мыться в такой ванной комнате было приятно. А потом она с Надеждой пила на кухне чай с вареньем, сидя в махровом халате и в тюрбане из полотенца. Так продолжалось довольно долго, пока однажды, выключив воду, она не услышала разговор сестры с мужем.
– Мне надоело, что она ездит к нам мыться.
– Миленький ты мой, неужели я сестру родную не пущу помыться?
– А, может, у неё грибок или венерические заболевания?
– Это у тебя в мозгах грибок, – Катька услышала звонкую пощёчину и вздрогнула. И ездить к сестре перестала.
Попробовала ходить в баню, хотя была брезглива. Вспоминала, как ходили они с бабушкой в Виноградовские бани, что были раньше в 1—ом Вражском переулке, который спускался подковкой от Плющихи к Ростовской набережной. Это было целое событие – сборы и поход в баню.
Доставались с антресолей оцинкованные шайки, мочалки из липового лыка и веники, за которыми Катин отец езди в начале июня в Жаворонки. Когда шли в баню, брали бидон с квасом. Катя с наслаждением вспоминала те времена.
А сейчас… Сейчас Рядом не было ни одной бани, приходилось ездить в центр, а это было неудобно и дороговато. Так продолжалось несколько месяцев, пока с просьбой потереть спинку к ней не обратилась сухонькая, поджарая бабуля, мывшаяся рядом. Бабуля ополоснулась и, уходя, сказала: «Помолюсь, чтоб