– А почему командир Султанмурат? Может быть, мы его не хотим!
Султанмурата эти слова обожгли. Не утерпел:
– А я вовсе не хочу быть командиром! Хочешь, так сам будь!
Ребята, Эркинбек и Кубаткул, тоже вмешались:
– Ты, Анатай, завидуешь!
– Что тебе, жалко? Раз сказали – значит, командир Султанмурат!
А Эргеш заступился за Анатая:
– А чем Анатай не годится? Он сильный! Только ростом чуть ниже Султанмурата. В школе мы выбирали старосту, давайте и командира выбирать… А то чуть что – Султанмурат, Султанмурат!
Тыналиев молча слушал их, а потом усмехнулся, покачал головой и вдруг посерьезнел, суровым стал.
– Ну-ка прекратите шум! – приказал он. – Идите сюда. Встаньте в ряд. Вот так, шеренгой. Раз уж вы десант, то будьте десантом. А теперь слушайте меня. Запомните, командир не избирается. Командир назначается вышестоящим начальником.
– А того начальника кто назначает? – перебил Эргеш.
– Еще более вышестоящий начальник!
Наступило молчание.
– Вот что, ребята, – продолжал председатель. – Война идет, и придется нам жить по-военному. Учтите, я отвечаю за вас головой. У двоих отцы погибли, у троих отцы на фронте. Я отвечаю за вас перед живыми и мертвыми. Но я беру на себя эту ответственность потому, что верю вам. Вам же предстоит отправиться с плугами на далекий Аксай. Много дней и ночей будете одни в степи, как десант парашютистов с особым заданием. Как вы там будете жить и работать, если по каждому случаю спорить да кричать начинаете?
Вот так говорил председатель Тыналиев перед строем ребят на конном дворе. Бывший парашютист стоял перед ними все в той же армейской серой шинели, все в той же армейской серой ушанке, с озабоченным, заострившимся лицом, а сам молодой еще, скособоченный, с недостающими ребрами, с неразлучной полевой сумкой на боку.
Вот так говорил председатель Тыналиев перед строем аксайского десанта, командиром которого он назначил сына Бекбая Султанмурата.
– Ты отвечаешь за все, – говорил он. – За людей, за тягло, за плуги, за сбрую. Ты будешь отвечать за пахоту на Аксае. Отвечать – значит выполнять задание. Не справишься – назначу другого командира. А пока никаких и ничьих возражений не принимаю.
Вот так говорил председатель Тыналиев в тот день на конном дворе перед маленьким строем аксайского десанта.
Плугари преданно и восхищенно смотрели ему в лицо, готовые выполнить любое приказание. Он стоял перед ними, пожалуй, как сам Манас, сивогривый, грозный, в кольчуге, а они перед ним – как верные батыры его. Со щитами в руках и мечами на поясах. Кто же были те славные витязи, на кого возлагал Манас надежды свои?
Первым был славный витязь Султанмурат.