Всё равно Весна
Дверь сорвёт с петель,
Белым цветом в рост
Вишня на пороге.
Всё равно закат.
Всё равно костёр.
Телефонный звон,
Словно гомон птичий.
Всё равно портрет
Напишу на спор
И воды налью
Ветреной криничкой.
Всё равно стихи
Вечером и днём,
Всё равно печаль
С звонкою подковой.
Всё равно идём,
Всё равно живём
И латаем мир
Запоздалым словом.
2019
«6 января 1984 года.» (О Театре Г. Мацкявичюса)
«Взгляд, поза, едва уловимое движение тела «обнажают» человека неизмеримо больше, чем это могут сделать слова… Именно безмолвие сопутствует всем крайним, кульминационным моментам человеческой жизни».
6 января 1984 года. Театр имени Ермоловой. Московский ансамбль пластической драмы показывает сценическую композицию «Жёлтый звук» в постановке Гедрюса Мацкявичюса. Либретто Василия Кандинского. Музыка А. Шнитке.
После мировой премьеры «Жёлтого звука», состоявшейся в 1976 году в Париже, это была вторая попытка осуществить замысел знаменитого художника-авангардиста. Его сценическая композиция воплощала идею творчества, «продиктованного внутренней необходимостью», через такие внешние средства выражения внутренних ценностей как музыкальный звук, телесно-духовное звучание людей и предметов, цветовой тон. В качестве персонажей выступали пять ярко-жёлтых великанов, ребёнок, колокольный звон, жёлтый цветок.
К сожалению, в данном спектакле режиссёру не удалось соединить философскую мысль Кандинского и музыкальную историю Шнитке. Впервые на спектакле изобретательного Гедрюса мне было скучно от недофантазии. И всё же знакомство с удивительными, почти запредельными возможностями «аистов» продолжилось. («Аистами» называли артистов Московского театра пластической драмы Гедрюса Мацкявичюса за их изумительную пластичность и фантазию.)
Для меня знакомство с ними началось через моего друга – сокурсника по ГИТИСу Андрея Родикова. Я смотрел все спектакли с его участием. Я был влюблён в этот театр, в этих людей, самозабвенно выжимающих из своего тела потрясающую чувственность и полёт. Виртуозно владея средствами пластического выражения, они были способны донести до зрителя сложные смыслы сонетов Шекспира, философии Айтматова, произведений живописи от Микеланджело до Петрова-Водкина и многое другое.
Вспоминаю, как после вечера в ЦДРИ, где театр исполнял отрывки из своих спектаклей (в том числе ошеломительный танец-прыжок из «Хоакина Мурьеты»), обаятельный Гедрюс, покидая зал, как бы прощался со своим театром. И так было всегда: идея умирает в исполнителях вместе с утратой их молодости и ничем не замутнённой свежести их мироощущения. После 16-и лет успешной практики ансамбля пластической драмы режиссёр взялся за создание нового театра, а его «аисты» разлетелись кто куда. Мой Андрюша теперь посылает мне весточки из