– Ну что ты, – Динар совершенно расслабился и от вина, и от теплой ванны, – я буду нежен.
Стражники разом заржали, совсем как кони!
– Ах, – надо бы с него выбить обещание, – поклянитесь, что не будете меня бить…
– Утырка, – Динар внезапно напрягся, – я же не ублюдок!
А, это он оскорбился, а не напрягся. Ну-ну, ты не ублюдок, ты мерзавец.
– Ах, – всхлипываю, – дайте слово…
Дал мне как-то один придворный свое слово при свидетелях… с тех пор долго думал, прежде чем совершить подобную глупость повторно.
– Даю слово, что не ударю тебя, – внезапно серьезно произносит Динар, а в следующее мгновение проводит рукой по моей щеке и губам.
– Что вы делаете? – вытирая губы, я вскочила.
– Утырка, полотенце подай!
Да, нельзя таких злить. Что-то предстоящее уже не кажется мне столь забавным. Медленно беру полотенце, подхожу и протягиваю.
– Нет, не так, – Динар встает, переступает через край ванны и требовательно приказывает: – Вытирай!
Судя по тому, как задрожали мои руки, дар речи все же утрачен. И я смотрю не на смазливую рожу, не на широкую грудь и плечи и даже не на покрытый кубиками мускулов живот. Я смотрю на… ЭТО!
– О боже, какая гадость! Меня сейчас вырвет! – Полотенце полетело в ЭТО.
Хохот стражников вывел Динара из оцепенения, но вопль «Пошли вон!» я услышала, поспешно выбегая из купальни.
Далеко убежать мне не дали, остановили у ворот. Скрутили, связали руки, под конвоем ввели в знакомую комнату медноволосого.
– Тварь! – высказался Динар при моем появлении.
– Лучше быть тварью, но женщиной, чем носить вот такую гадость между ног! – гордо ответила я, искренне убежденная в своей правоте.
Динар нахмурился, повернулся ко мне спиной, развязал халат и, чуть согнувшись, посмотрел на то, что у него там.
– Странно, – задумчиво произнес он, – вполне даже… остальным нравится.
И, выпрямившись, повернулся ко мне… не завязав халат. Мои глаза начали метаться повсюду, но почему-то неизменно возвращались к этой мерзости.
– На что похоже? – поинтересовался даллариец.
– На мочалку с ручкой, – не задумываясь, ответила я.
– Ммм, хочешь потрогать? – лукавое предложение, и Динар сделал два шага ко мне.
– У меня руки связаны! В буквальном смысле!
Он хмыкнул, достал нож. В неравной борьбе пало мое платье, и лишь затем веревка на руках.
– Я могу быть нежным, – голос Динара внезапно изменился столь сильно, словно это сейчас говорил один из поклонников Лорианы, ну, я однажды подслушала, как ей в любви признавались.
Динар снял халат, небрежно бросил его на кресло. Не отрывая взгляда от меня, откинул край покрывала, и взору моему предстало огромное темно-бурое пятно, но сам даллариец его не видел, всецело поглощенный разглядыванием моей