И видевшие меня говорили: "Отшельник Готама – чернокожий"; а некоторые говорили: "Нет, его кожа смугла"; а еще другие утверждали: "Нет, нет, не так: отшельник Готама не черен и не смугл; кожа отшельника Готамы желтоватого цвета". Так чрезвычайная чистота и ясность моего телосложения были разрушены тем же самым недостатком питания.
Тогда подумал я: "Поистине, все чувства, острые, болезненные, печальные и горькие, которые испытывали отшельники и брахманы, жившие в прошлые времена, – поистине, эти мои страдания далеко превосходят их все. И страдания, порожденные таким же образом в будущем, – поистине, эти мои страдания далеко превосходят их все. Те страдания, которые таким образом порождены ныне, – поистине, мои страдания превосходят их все. И все же на этом горестном и печальном пути я не достиг подлинного благородного превосходного знания и прозрения, которые превысили бы смертные возможности. Может быть, существует какой-то другой путь к мудрости?"»
(в) Более разумный путь: «Тогда, о Аггивессана, подумал я: "Вспоминаю, как мой отец Шакья пахал землю, а я сидел в прохладной тени дерева сизигиума далекий от чувственных желаний и дурных условий; и я вступил в состояние первой джханы и пребывал в ней, – эта джхана сопровождается направленной и устойчивой мыслью, порожденной уединением; она полна легкости и восторга". И сказал я тогда себе: «Хотелось бы знать, не это ли путь к мудрости?» И в тот раз пришло ко мне осознание вслед за успокоившейся мыслью: «Да, это путь к мудрости».
Затем, о Аггивессана, подумал я: "Почему же боюсь я этого состояния легкости? Той легкости, которая не связана с чувственными желаниями и вредными условиями?"
Тогда подумал я: "Нет, не боюсь я этого состоянию легкости"... Затем сказал я: "Но нелегко человеку достичь этого состояния легкости с крайне истощенным телом! А что, если я приму какую-нибудь питательную пищу, немного рисовой каши?" Так я и сделал.
И вот тогда были около меня пятеро нищенствующих, сопровождавших меня, которые подумали: "К какой бы истине ни пришел отшельник Готама, он передаст ее нам". Но как только я стал принимать питательную пищу, эти пятеро нищенствующих почувствовали отвращение ко мне и ушли, говоря: "Обратился к роскоши отшельник Готама! Он отклоняется от цели, он возвращается к роскошной жизни!"
Тогда я, о Аггивессана, приняв питательную пищу, восстановил свою силу; и вот, далекий от чувственных желаний, далекий от вредных условий, я вступил в первую джхану и пребывал в ней... во вторую джхану... в третью джхану... в четвертую джхану... (так описано выше в разделе о четырех джханах); но в каждом случае возникавшие ощущения блаженства не могли овладеть моим умом и подчинить его.
Тогда с укрепленной мыслью, полностью очищенной, ставшей полностью просветленной, свободной от скверны, очищенной от какой-либо окраски, ставшей гибкой и подвижной, готовой к действию, установившейся и неподвижной, я принудил свой ум вспомнить мои прошлые существования. Я вспомнил различные