Капля геля медленно растекалась по поверхности роговицы. Я же вглядывался в лицо человека, который был слеп, не будучи таковым.
– Продолжим? – спросил я.
– А есть выбор?
Выбор есть всегда, но я его уже сделал. Мой выбор – на острие микроскана, вошедшего в зев зрачка. Он – в веренице данных, переползавших с аппарата на экран. Библия цифр, Коран диаграмм, Тора трехмерки. И была твердь склеры, и водянистая влага. И была ясная звезда хрусталика в короне атрофированной цилиарной мышцы. И была планета стекловидного тела, затмившая звездное небо фоточувствительных клеток. Черной дырой зияло на небе сем слепое пятно.
– Ну и что там? – поинтересовался Питер.
Ничего. Точнее, всё и в норме.
– Твои глаза работают. Технически. Глафы теперь тоже. Сигнал идет со стандартной погрешностью.
Вопрос лишь в том, что не так. Я снова открыл историю болезни. Перечитал, хотя помнил каждую фразу. Особенно этот куцый огрызок: «…резкое внешнее прерывание контакта в процессе загрузки, сопряженное с физическим воздействием».
И ссадина на лбу как след того самого воздействия.
– Так что с тобой случилось?
Я был уверен, что вопрос – лишний. Он вступил в когнитивный диссонанс с табличкой на двери и перспективами моего существования в материнском теле «ВинчиКорп».
– Если они вам не сказали, тогда почему я должен?
– Я – врач.
– А я – дизайнер. И что?
Цифры наползали на цифры, их количество росло, но перейти в качество не торопилось. Ответа по-прежнему не было. Я ждал. Сканер работал. Игла раздвинула липидные слои, и веточки рецепторов заколыхались, словно на ветру. Отпочковавшиеся капсулы зонда медленно двинулись по Великому Нейронному пути, расставляя вехи химических меток. А Питер явно раздумывал: стоит ли верить человеку, ковыряющемуся у него в глазу.
– До вас тоже был врач.
Это нормально. Как и то, что в отчете ни слова о результатах предварительного осмотра пациента. «ВиКо» подстраховывается. Только хреновый у них врач, если даже глафы снять не удосужился.
– Он сказал, что я сам виноват. Думал, будто я – псих.
– А ты псих?
– Я не псих. А он не врач. Так, шавка на поводке. Гавкает по команде. Думает по команде. Ты другой. Ты их не любишь.
Надо же, какие мы наблюдательные. Но следующая фраза Питера поставила меня в тупик:
– Я это вижу. Точнее, знаю.
Цифры на экране утверждали, что видеть он вполне мог. Реакция на любые внешние раздражители перечеркивала все эти столбцы и графики. Симуляция, доктор Уоттс?
– И на что это похоже?
– На память.
Я попросил объяснить, но желание разговаривать у Питера пропало. Он снова замкнулся, но на приказы реагировал, хотя и крайне неохотно.
Пришлось искать сведения в другом месте.
Начальником этого сектора службы безопасности «ВинчиКорп» была женщина. Во всяком случае, мне она показалась всё же женщиной, хотя и костюм, и лицо ее были нарочито унисексуальны. Ее выдавал аромат