– Что уставился, русский? Язык проглотил?
– Да я не очень русский… – промямлил Митька.
– Знаю. Зачем ты все это затеял?
– Ну, если я скажу, что ради тебя…
– То я тебе не поверю, – усмехнулась женщина. – Попробуй сказать правду!
– Правду? – призадумался Митька. – А что, и попробую. Мне надо прожить где-то до лета. Подальше от русских. Сюда они, наверное, уже не вернутся.
– «Женихом» ты не проживешь, – покачала головой потенциальная невеста. – Потому что ничего не умеешь.
– Обидеть хочешь, да? – слабо возмутился Митька.
– Да ладно, – улыбнулась Кымхачь, – умеешь, конечно. Но плохо. Наверное, с матерью жил, когда маленький был?
– Жил… Как ты догадалась?!
– Да видно же.
– А почему тебя назвали «мать всех детей»? – заинтересовался служилый.
– Девкам лень со своими детьми возиться, а мне нравится, – просто объяснила Кымхачь.
– Почему же ты не замужем?
– Ты забыл добавить: в твои-то годы? – невесело усмехнулась женщина. – Так уж получилось. Сначала не давалась хватать, а потом не стало желающих. Что еще ты спросишь? Почему у меня нет своих детей, да?
Митька действительно хотел это спросить, поскольку прекрасно знал, что у камчадалов внебрачные дети отнюдь не порицаются. Ительменки в большинстве случаев рожают легко, беременность и роды в дальнейшем почти не сказываются на их фигуре. Другое дело, что отнюдь не все женщины, даже замужние, желают заводить детей и знают массу способов от них избавляться.
– Я думаю, ты сама потом об этом расскажешь. Слушай, а почему бы тебе и правда не стать моей женой?
– Твоей-то? – как-то буднично переспросила женщина. – Да, собственно, можно и стать.
– Тогда сейчас схвачу, – пригрозил Митька. – Держись!
– Что держать-то? Штаны? – усмехнулась Кымхачь. – Да пожалуйста! Только ты бы сначала подумал – дней несколько. Мы ведь не по русскому обычаю живем.
– Что ж, ты права, наверное… – согласился служилый. – Да и нехорошо, наверное, чтобы женщина в первый же день соглашалась.
– Нехорошо, конечно. А на Афаку и Ачек не обижайся – они не злые, просто кровь у них сильно горячая, ненасытные они.
– Я и не обижаюсь, – улыбнулся Митька.
Новоявленный ительмен Коско пережил день первый, потом второй, третий… И пришел к выводу, что ничего страшного в этом нет. После того предсмертного видения, после «встречи» с Дмитрием, ему оказалось совсем не трудно отключиться от своего казачьего прошлого, перестать ощущать себя хозяином и рабовладельцем. Правда, он начал содрогаться от запаха «кислой» рыбы и просто чудовищной антисанитарии вокруг. Кроме того, по сравнению с обществом служилых и русских обывателей, у ительменов был чрезвычайно низок уровень агрессивности друг к другу. Здесь никто не пытался самоутвердиться за счет других,