Утерев рукавом текущий по лицу пот, Бебишев шмальнул короткой очередью в сторону противника и по-пластунски переполз к следующему укрытию. Уже высунувшись из-за него и посылая в стреляющего противника очередь за очередью, Виктор почему-то вспомнил, что родом Омельченко из Подмосковья, но откуда точно, так не и вспомнил. Он вообще плохо запоминал адреса. Возможно, потому, что еще со школы больше надеялся на записную книжку, чем на память. Впрочем, сейчас домашний адрес ефрейтора Омельченко интересовал его меньше всего, а вот пробежаться по занятой разведчиками позиции и убедиться, что у каждого есть возможность отхода, требовалось до зарезу. Увы, Виктор не исключал, что им придется оставить свои позиции и драпать. Он не любил слово «драпать», но нарочно применял его по отношению к себе и своим действиям. И хотя до сегодняшнего дня драпать ему еще не приходилось, но кто мог знать, что готовила им судьба? Ничего нельзя было предугадать – слишком много расхрабрившихся врагов перло по их души.
Сержант рассчитывал продержаться еще десяток-другой минут. Он хорошо понимал, что если и после этого на горизонте не появится командир взвода, ушедший с остальными ребятами в обход, то ему и оставшимся под его командой бойцам придется туго.
– Серега, прикрой! – заорал он, в прыжке преодолел открытое пространство и, едва не свалившись на гладковыбритую голову Омельченко, упал рядом. – Ну, как тут, не холодно? – Сержант держался за ушибленное плечо и одновременно отплевывался от каменной пыли, сыпанувшей на него сверху.
– Еще как тепло, даже искры летят! – нервно хохотнул Омельченко, и из ствола его автомата вылетела длинная очередь.
В звуки выстрелов один за другим влились раздавшиеся на откосе взрывы – кто-то из ребят принялся осаживать духов из подствольного гранатомета. В ответ ему ухнул «РПГ-7». Прилетевшая вслед за звуком граната срикошетила от камней и взорвалась в десятке шагов от позиции Бебишева.
Где-то справа длинными,