– Русские непредсказуемы, Анкель. Когда-то Наполеон разгромил армию Кутузова, занял Москву, разграбил и сжег ее. Потом он пошел обратно, и что в итоге? Его войска попали под удары партизан, что и погубило их.
– Наполеона погубило другое. Ему следовало не гулять в Москве, а преследовать армию Кутузова. Надо было отходить на запад другими дорогами или перезимовать в Москве, но что теперь об этом говорить? Фюрер не Наполеон, он знает, как воевать против России, доказательством чему являются успехи нашей армии, за короткое время оккупировавшей огромные территории. Кстати, сегодня пришло сообщение о взятии Киева.
– Я слышал. Это, конечно, очень хорошо. Фюрер несомненно гений. Однако нигде в Европе мы не сталкивались с таким ожесточенным сопротивлением, как в России. Интуиция мне подсказывает, что под Москвой дело сложится не так, как в других местах. Сталин будет держать оборону до последнего солдата.
– Значит, он и станет этим последним солдатом.
– Посмотрим. Я уважаю ваш оптимизм, но у нас есть свой район и предстоящая операция. Я бы пока сосредоточился на ней.
– В восемнадцать тридцать начнется совещание, Вилли. Прошу не опаздывать.
– Вот черт, Анкель! Как не вовремя. Я хотел посетить «Мюнхен». Там объявилась хорошенькая молодая украинка.
– Ты успеешь к своей украинке. Хотя ради такого развлечения тебе придется пожертвовать сном.
– Это не проблема, Анкель. Я могу идти?
– Да, конечно.
В приемной Бонке улыбнулся секретарше.
– До свидания, Хелен.
– До свидания, Вилли.
Гауптштурмфюрер в отличном настроении прошел в расположение роты, которое находилось в сборном распределительном пункте бывшего военкомата.
В два часа пополудни повозка с полицаями из Лозы въехала в село Ясино.
– Заезжать к нашим будем? – спросил Шмаров.
– А что у них делать? У всех свои дела.
– А в селе, смотри, народ работает.
– Тут людей много, да и главную усадьбу колхоза немцы не тронули. Оставили все, как было, только расстреляли председателя да парторга. Виктор Вешин, агроном прежний, в партизаны, говорят, подался.
– Черт бы побрал этих партизан. И чего мужикам в селах и в деревнях не сиделось. Работали бы как прежде, жили нормально. Немцы только партийцев, активистов, евреев да цыган стреляют, остальных не трогают. Нет, надо в лес, чтобы гадить новой власти.
– Немцы им разгуляться не дадут. Отловят всех и перевешают.
– Угу, только как бы эти партизаны к нам в деревню не заявились. Тогда, Евдоким Нилыч, болтаться на виселице нам придется.
– Сплюнь, идиот! Еще накличешь беду. Но у нас-то им вроде делать нечего. Из деревни в партизаны немногие подались, шесть человек. Мы их всех знаем.
– Они наверняка заходят к родным. Жрать-то надо.
– Пусть заходят. Они нас не трогают, мы их не замечаем. В нашем положении надо вести себя аккуратно.
За селом Шмаров повернулся к Буганову и спросил:
– А как тряханем еврея-дантиста, немцы не придут разбираться