– Я же вам уже сказал: они были намного больше, чем просто девчонки. Есть и такие взрослые, которым никогда не достичь их уровня понимания.
Ковальский покачал головой.
– И ваши встречи никогда не проходили здесь, в этом доме?
– Никогда.
– Расскажите мне о них… Какое впечатление они на вас произвели? Какие еще черты характера выделялись у них среди прочих?
Романист немного успокоился и задумался.
– Я уже говорил: они были очень умны, пылки и обладали богатой интуицией. И было в них что-то неуловимое и загадочное… Мне никогда не удавалось раскрыть их до конца, добраться до сути… Что же о чертах характера, то они обладали качествами, свойственными подросткам: у них был вкус к риску, неприятие чужих идей, в особенности родительских – родителей они ненавидели и упрекали за узость жизненных взглядов, за невысокое происхождение, – жажда провокации и потребность испытать силу собственной обольстительности.
– Вас они тоже испытывали на этот счет?
– Конечно.
– Продолжайте…
– Не знаю, будет ли вам это полезно, – утихомирил его Ланг, – но вот уже несколько лет, как мы потеряли контакт. Я не знаю, в каком направлении и как они развивались в эти годы, остались ли такими же склонными к риску или встали в один ряд с другими. В этом возрасте все может резко меняться год от года.
– Вы уверены, что с ними не было никаких контактов?
– Я же вам только что сказал.
Ковальский поскреб себе бороду.
– Неважно, руководствовался ли вашей книгой тот, кто это сделал, господин Ланг. Но, так или иначе, вы не ушли из жизни девушек…
– Как это?
– Хотите этого или нет, однако влипли вы по уши.
Если сыщик рассчитывал произвести эффект и поразить Ланга, то он явно просчитался. На губах писателя снова появилась высокомерная гримаса, то ли улыбка, то ли оскал.
– Желаете меня напугать? Так должен сообщить вам, что для этого нужно еще много чего… А что у вас есть? Пачка писем и книга? Это вовсе не делает из меня убийцу.
Несколько секунд Ковальский молча, в упор смотрел на Ланга.
– Но и не говорит о вашей невиновности. Где вы были в ночь с четверга на пятницу, господин Ланг?
– Ах, вот уже до чего дошло?
– Обыкновенный рутинный вопрос. Его мы задаем всем, кто так или иначе имеет отношение к этому делу, даже отдаленное…
– Я был здесь.
– Кто-нибудь может это подтвердить?
– Нет, я был один. – Ланг поднялся. – Вы закончили? Или ко мне есть еще вопросы? Меня ждут на партию в гольф, и я уже опаздываю.
– Ну, вам не так далеко идти… Тут совсем близко, – заметил Ковальский.
Сервас тоже поднялся. И увидел, как оба собеседника смерили друг друга взглядом, прощаясь за руку.
– Удачи, инспектор, – сказал писатель таким тоном, каким пожелал бы хорошего матча какому-нибудь регбисту на стадионе в Тулузе.
Они направились к выходу. По дороге Сервас покосился на змеиные фото, висящие на стенах, и вздрогнул.
Около