Три плута. Александр Апраксин

хорошо знакомы с графом Козел-Горским, известным спортсменом?

      – Вовсе незнаком, – ответил Лагорин.

      – Вот как. Но все-таки вы, может быть, слышали когда-либо это имя?

      – Как же, слышал.

      – Стало быть, лично вы с графом незнакомы. Но, может быть, вы с ним когда-либо виделись, имели какое-нибудь дело?

      – Никогда и дел не имел.

      – Странно! Но что именно вы слышали о графе? – продолжал следователь, начиная иронически и недоверчиво улыбаться.

      – Я слышал, что граф Козел-Горский богат, что он содержит удивительную скаковую конюшню; говорят, он очень добр и чрезвычайно щедр.

      – Хорошо-с. Итак, на первый мой вопрос вы отвечаете, что графа Козел-Горского вы лично никогда не знавали, дел с ним никаких не имели, а только слышали от сторонних лиц о его богатстве и щедрости. Так прикажете понимать ваше показание? Да? А лошадей вы графу не продавали?

      – У меня их и не было никогда.

      – Ну-с, а откуда или через чье посредство вы проведали об учете векселей почетным гражданином Герасимом Онуфриевичем Онуфриевым?

      – Он сам пришел ко мне.

      – Ого! Как же это он сам к вам пришел, без зова, без знакомства? – и следователь придал выражению своей насмешливой улыбки еще немного горечи. Он пристально всматривался в лицо обвиняемого, потом слегка покачал головою с видом особого сожаления и продолжал: – Что же, могу я узнать, как, зачем, с какою целью, по какому поводу пришел к вам почетный гражданин Герасим Онуфриевич Онуфриев?

      – Он пришел спросить меня, не желаю ли я занять денег под вексель?

      Этот ответ показался молодому следователю прямо-таки до глупости наглым. Возможно ли допустить подобную нелепость?