– Здрав будь, Григорий, – дружелюбно произнес Василий и протянул ему руку.
Кузнец облегченно осклабился, сверкнув белыми зубами, и крепко пожал протянутую руку. Чувствовалось, что сила в нем немалая.
В Василии шевельнулось нечто похожее на невольное уважение: сильные всегда уважают сильных.
– Доброго здоровья, Вася, – сказал кузнец. – Зачем пожаловал?
Любопытство так и перло из простодушного Григория.
– Да вот, услышал, что ты жениться надумал на Любаве Улебовне. Хочу посодействовать тебе в этом.
– Как это «посодействовать»? – не понял кузнец. – Любава и так согласна выйти за меня.
– Я про то, что уж больно красивую невесту ты себе выбрал, друже, – пояснил Василий и подбросил на ладони мешочек с деньгами. – А красивый камень дорогой оправы требует. Уразумел?
– Да уж… – смущенно пробормотал кузнец. – Живу я небогато. Домишко у меня старый и кузня совсем развалилась.
– Бери! – Василий протянул туго набитый мешочек Григорию. Видя, что тот не решается взять такое богатство, Василий сам вложил деньги в его загрубевшие ладони. – Тут тебе и на новый дом, и на кузню хватит, еще и останется. Это не в долг, а в дар. Все равно я прогуляю, ты же это серебро в дело пустишь. Любаве только об этом не говори. Виноват я перед ней, и прощения от нее мне уже не видать. Будь счастлив, Григорий! И… – Василий собрался уходить, но задержался на пороге, – будь с Любавой поласковее, она ведь такая нежная!
Что-то промелькнуло в темном лице Григория, словно на миг оно превратилось в зеркало, в котором вдруг отразилась сердечная печаль Василия. Влажно заблестели глаза кузнеца.
Григорий хрипло поблагодарил Василия и столь же хрипло пробормотал, что будет любить Любаву всем сердцем.
«Проговорил, как заклинание, – усмехался про себя Василий, шагая по темной дороге к городским воротам. – Да и что он смыслит в любви! Эх ты, Гришка – пьяная отрыжка!»
Потаня похвалил Василия за такую щедрость, но сам Василий не испытывал никакого удовлетворения от своего благородного поступка. Вместо радости на сердце у него лежал камень.
– Как подумаю, что эдакий дурень станет обнимать такую паву, просто зло берет! – признался Василий Потане.
Спустя день-другой всполошила, встревожила Новгород весть о чудище лесном – оборотне, – вновь объявившемся в приильменских лесах. Из пересудов Василий узнал, что с прошлого лета ничего о нем не было слышно.
– В то лето загрыз оборотень мальчонку и двух девиц, что в лес за ягодами ходили, – поведала Анфиска Василию. – Мальчонку после сыскали бездыханного, с откушенной головой, а девичьих тел так и не нашли. Зато видели самого оборотня. Был он как человек,