Пурпурное щупальце тут же закрыло нижнюю половину её лица, и аристократка потеряла сознание. С помощью алых отростков Джеймс аккуратно перенёс её в центр комнаты, расположив её бессознательное тело прямо напротив ужаснувшегося происходящему аристократа и встав по другую от него сторону.
– Её не убивай, прошу, – слабо прохрипел Михаил, – Меня убей, но её пощади, – умолял он.
– Я не собираюсь её убивать, – пожал плечами Джеймс, смотря прямо в глаза Михаила, – Это сделаешь ты, – коротко бросил он и достал кинжал, – На каком, говоришь, она месяце? – беззаботно спросил капитан и разрезал ткань на животе женщины.
– Не смей! – опять прохрипел мужчина, однако щупальца вновь натянулись, разрывая уже его мышцы и кожу.
– Останови меня, – коротко ответил Джеймс, не прерываясь и не поднимая взгляд на узника, – Ты ведь хотел быть героем, когда решил меня убить. Если даже не можешь вырваться из пут, о каком героизме может идти речь? – спросил он и принялся за дело.
В ответ раздался лишь отчаянный вой: Михаил беспомощно наблюдал за тем, как адмирал медленно, методично разрезал живот его жены. Алая кровь расползлась по белой ткани платья, а дыхание женщины всё учащалось и учащалось.
– Или же дело в том, что всю свою жизнь ты провёл как последний недоносок, а тут – я! Какой удачный подвернулся случай, чтобы погибнуть героем и искупить свою бесхребетность, правда? Только вот о своих жене и ребёнке-то ты и не подумал – думал только о том, как бы в бою со мной погибнуть. Даже спрятал её, чтобы помереть пораньше и не заставлять себя представлять, что я с ней сделаю, – мягко, рутинно говорил Джеймс, – Да вот только я не собираюсь одаривать тебя такой роскошью, трусливая ты мразь, – процедил Джеймс и поднял безжалостный взгляд на узника – тот был без сознания.
– Какие нынче хрупкие аристократы пошли, – презрительно бросил Джеймс и уколол пурпурными щупальцами сердце и мозг Михаила, чтобы тот проснулся и «услышал» всё пропущенное.
– Дай мне умереть, – бессильно прохрипел очнувшийся Михаил.
– Зачем? Ты обещал ведь быть с нею до конца, разве нет? – с издёвкой спросил Джеймс, – Недолго осталось, смотри.
Михаил закрыл глаза и тихо заплакал.
– Смотри, – сурово повторил Джеймс и молниеносным движением щупалец отрезал веки Михаила. Тот упрямо посмотрел на потолок, и тогда капитан вонзил множество мельчайших щупалец в глазные орбиты пленника, насильно обратив его взор к жене, – Разве ты не хочешь увидеть, как рождаешься заново?
Бросив последнюю издёвку, Джеймс медленно достал недоразвитый плод из утробы. Пуповина из алой плоти напоминала тонкую губчатую верёвку, и при контакте с воздухом ребёнок внезапно открыл глаза и закричал. Связывающая его с матерью трубка тут же набухла, и на бурно растущем теле новорожденного Древнего начали появляться багровые растяжки, которые тут же принимали вид обычной человеческой кожи. Дыхание матери