Он замолчал – и, словно подтверждая его слова, Джунгли ответили. Звук родился далеко-далеко в недрах, так, что неясно было, где находится источник – однако трубы вентиляции исправно разносили его по горизонту, и не было ни единого уголка, где он не был бы слышен. Сирена, начиная с низов, в короткое мгновение угрожающе поднималась до самого верха, слышного уху – и, спустя долгие секунды на самом пике, вновь медленно опускалась вниз. Вой ее леденил кровь, мгновенной и страшной паникой бил по нервам, срывал в бешеный галоп сердце. Каждый из обитателей Дома знал этот звук с самого детства – и с самого детства боялся больше, чем контрóллера, больше даже самой кромешной тьмы лабиринтов. И – голос, равнодушный женский голос, который словно ставил приговор любому, кто не успеет вовремя:
– Внимание. Прорыв горизонта. Предельная концентрация. Ртуть, свинец, сероуглерод, неизвестные соединения. Коэффициент проникновения: ноль-девять. Внимание. Прорыв горизонта. Предельная концентрация. Ртуть, свинец, сероуглерод, неизвестные соединения. Коэффициент проникновения: ноль-девять. Внимание…
Лагерь, до сего момента мирный и спокойный, взорвался. Ребята повскакали с мест, расплескивая содержимое полетели на пол миски и кружки, кто-то опрокинул плитку… Платформу облепили в мгновение ока – каждый судорожно рвал со снаряги свой защитный комплект, потрошил сумку, выдергивая противогаз и серебрянку… Молча, сосредоточенно, с невероятной скоростью работая руками. И каждый в этот момент уже отсчитывал секунды. Быстрее! Еще быстрее! Ровно три минуты, чтобы упаковаться! Не успеешь – это даже не смерть. Хуже.
Серёга, щелкнув последней застежкой, накинул капюшон. Затянул под горлом, торопливо охлопал себя по груди и животу, по шее, проверяя, все ли плотно, нет ли где щелей. Сквозь окошки противогаза окинул взглядом лагерь – ребята блестящими в свете фонаря кульками уже лежали, закутавшись в плащи. Все кроме дозора здесь. Дозор на своих местах – они просто не успеют добежать до лагеря. И оставалось надеяться, что за то время, пока они будут укрываться под серебрянкой, на них не набредет залетный контрóллер и не распотрошит кульки. Впрочем, серебрянка для того и нужна, чтоб в тепляке не отсвечивать – спецткань толстая, тепло тела до полутора часов держит. И уж куда страшнее сейчас прорыв, чем смерть от пули механизма.
Время. Серая пелена вокруг постепенно густела, все больше затрудняя видимость, словно отсекая людей друг от друга, оставляя их наедине со своими мыслями и страхом. Пора. Упав на пол, он накинул на себя плащ, стараясь подмять края, и замер, чувствуя, как бешено колотится сердце и долбит в висках пульс. Коэффициент ноль-девять – это самая жуть. Прорыв уже начался и очень скоро разойдется по всему горизонту.
Теперь оставалось только ждать.
Глава 2. АРМЕЙСКИЕ МЕЧТЫ
Большая комната четыре на пять, освещенная мягким желтым светом настольной лампы, тени от