Холмы сошли в пустынную долину, какое-то время ехали по ровной дороге, потом путь им преградила река. Неширокая, метра два, мелкая, по голень максимум, но каменистая, быстрая и «дуже смердюча», как сказала Регина. Как и Кедрон, она была забита мусором, отложенным по ее берегам, которые они осматривали придирчиво, боясь проколоть колеса. Он и Алексей разошлись в стороны в поисках лучшего места для переправы, но лучше того брода, где реку пересекала дорога, не нашли. Прыгали по камням, а он, последний, подавал им со своего берега велосипеды. Радовался, что не замочил ног, но вскоре оказалось, что зря, – дорога еще раза три преграждала им путь, тогда он плюнул и пошлепал вброд – «водяное охлаждение». Сразу вспомнилась его знакомая Катя, которая каждое утро, перед выходом на маршрут в горах, заходила в своих ботинках в горный ручей и уже всю дорогу потом шла спокойно, не обращая внимания на речки. «Ай, Катя-Катя, как же ты была права!» – пропел он, отчаянно фальшивя, ступая в холодную вонючую воду и придерживая вертлявый велик.
После бродов выехали в холмы, которые были не каменистые, а гладкие, словно облизанные огромным языком. Он сразу вспомнил предупреждение своего первого встречного русскоязычного израильтянина в аэропорту про потоки, в дождь уносящие в пустыне джипы, поежился, глянул на небо. Дождя явно не намечалось.
Дорога ощутимо пошла вниз, на одном из перевалов они собрались вместе, и Алексей показал на темную полоску впереди: «Видите? Вон там – Мертвое море!» – «Так нам туда?» – присвистнула Регина. – «Ни, це было бы дуже гарно. Нам туда не попасть, все дороги скоро пойдут вдоль моря, холмами. Мы выйдем где-то во-он там! – Алексей махнул рукой куда-то вправо. – Едем? Надо успевать до темноты!» Он успел заметить, как легко стартовала Регина, как Богомила поджала губы и словно проглотила какую-то реплику, он ободряюще улыбнулся ей и стартовал вниз, набирая разгон…
…Авария случилась вскоре после этого. Он пронесся один из гладких спусков, обогнул поперечную промоину, взлетел на следующий холм, сбрасывая передачи на ходу и отчаянно крутя ставшие быстрыми и легкими педали… Предательский хруст сзади он услышал вслед за ударом колеса велосипеда, идущего сзади («Промоина!» – подумал он), но продолжал крутить педали в горку, вершинка которой стремительно приближалась. Только там, наверху, он остановился, развернулся, глянул вниз.
Велосипед Богомилы лежал возле промоины, прямо между холмами, сама она стояла рядом, уперши руки в бедра, наклонившись над ним. Он оттолкнулся ногой, поехал к ней.
Все было плохо – прыгнув на промоине, велосипед принял удар на заднее колесо, а этого не выдержал багажник. Его упоры, крепившиеся к заднему треугольнику рамы, не выдержали и отломились. Багажник просто сел на колесо.
Он положил свой велосипед в стороне, подскочил к Богомиле: «Та как сама? Не ушиблась?» Она подняла на него большие глаза: «Що ж це таке, Саша?» Он взял