Нижегородские ангелы и демоны. Известные и неизвестные люди Понизовья. Сергей Павлович Степанов-Прошельцев

Лермонтова из Московского университета, где он проучился почти два года, не совсем понятно. Знаменитый лермонтовед Ираклий Андронников утверждал однозначно: будущего поэта исключили за вольнодумство. Ссылался он на сомнительное свидетельство, которое вот уже полвека никто не может найти в архивах. Но как раз в вольнодумстве Лермонтов и не замечался. Он, правда, участвовал в одной общей студенческой выходке, когда слушатели двух отделений, собравшись на лекцию профессора Малова, так шумели, что лекция была сорвана. Но тогда за это карцером наказали только Александра Герцена и Андрея Оболенского. Официальная же формулировка отчисления Лермонтова – «согласно поданному прошению» – весьма расплывчата. Белинского исключили несколько позже именно «за вольномыслие». Тут все яснее ясного.

      П. Ф. Вистенгоф, который учился вместе с поэтом, в своих воспоминаниях называет другую причину отчисления: «Однообразно тянулась жизнь наша в стенах университета. К девяти часам утра мы собирались в нашу аудиторию слушать монотонные, бессодержательные лекции бесцветных профессоров наших: Победоносцева, Гастева, Оболенского, Геринга, Кубарева, Малова, Василевского, протоиерея Терновского. В два часа пополудни мы расходились по домам… Любили повеселиться… Рассеянная светская жизнь в продолжение года не осталась бесследною. Многие из нас не были подготовлены для сдачи экзаменов. Нравственное и догматическое богословие, а также греческий и латинский языки подкосили нас. Панин и Голохвастов, присутствуя на экзаменах, злорадствовали нашей неудаче. Последствием этого было то, что нас оставили на первом курсе на другой год; в этом числе был и студент Лермонтов. Самолюбие его было уязвлено. С негодованием покинул он Московский университет навсегда, отзываясь о профессорах, как о людях отсталых, глупых, бездарных, устарелых, как равно и о тогдашней университетской нелепой администрации» (Очерки московской жизни. Сборник воспоминаний, Москва, издательский дом «Тончи», 2007).

      Но это как-то не убеждает. Вистенгоф был знаком с Лермонтовым шапочно, мог и ошибиться. Известно, что поэт перевёлся с одного отделения на другое, но никаких документов об его оставлении на второй год нет.

      Есть ещё одна версия. Якобы в списке студентов напротив его фамилии появилась запись: «Посоветовано уйти». И Лермонтов написал прошение и подчинился. Но в силу каких причин появилась такая запись? История с Маловым за год уже забылась, профессор ушёл в отставку. Да и трудно представить взрывчатого поэта в роли смиренного исполнителя – он бы наверняка устроил скандал по этому поводу.

      Загадка состоит и в том, что в 1832 году Лермонтова не приняли в Петербургский университет. По всем биографиям поэта кочует примерно такая фраза: «ему отказались засчитать два года, проведённых в Московском университете, предложив поступить снова на 1-й курс. Лермонтова такое долгое студенчество не устраивало». Но при этом – никаких ссылок. Почему? Ответа нет. А почему