Потом достал свой любимый «Беломор», дунул в папироску, прикурил, неспешно затянулся, и видимо немного расслабившись, продолжил:
– Я-то его вижу… А он встанет у дерева, да руками к себе зовет, манит. Я все понимаю и идти-то не хочу, а иду, против своей воли иду, и ничего сделать не могу. А он меня вглубь леса затянул и бросил. Я вроде как задремал, а очнулся, так уже затемно было. Наваждение какое-то… Сам понимаешь – по ночному лесу бродить – себе только в убыток будет, вот я и решил утреца дождаться, а там и выбираться…
– Ты бы хоть крикнул, – с укором произнес Терентий.
– Хм, тут, скажу тебе, я не то что крикнул, я орать начал… Даже подумал, мол, во гад, дрыхнет небось, а я тут корячусь по камням, да мшельникам, – завершил рассказ Витька и смачно матюгнулся.
– Странно… Я ничего не слышал.
– Понятно… Думаю, это все потому, что дня два тому назад я крестик посеял, а новый не купил. Зарекся же без креста в лес не ходить, а – пошел, вот на лешего и нарвался.
Валаам
Первый раз Терентий побывал на острове в конце 90-х, приехал туда с другом ранней осенью. Путешествие впечатлило, понял, что приедет еще. Прошло более пяти лет, и вот, в начале июня 2004 года он собрался на Валаам повторно, но теперь уже один. Из поездок, а было их три, он пришел к выводу, что место это всегда разное, и дело не в настроении, и не в погоде, а в чем-то неуловимо другом, скорее, в личном характере самого Валаама. А характер у него, замечу, не просто дождливо-солнечный, а и суровый, и молчаливый, и отстраненный, но и внимательный бывает. Подплывая к острову, тебя встречает каменистый, в вековых трещинах берег, поросший соснами-великанами. Вступать на него немного тревожно, но то умиротворение, которое тебя охватывает в Спасо-Преображенском соборе всегда благостно.
Спасо-Преображенский монастырь. 2007 год.
Из дневника поэта-путешественника:
«Высаживаюсь в монастырской бухте и сразу иду прогуляться в сады, уж больно они хороши. Кстати первый сад на острове, на котором не было тогда ни пяди пригодной земли, был разбит еще при игумене Дамаскине. Землю везли с материка на лодках, а это несколько десятков тысяч мешков! Саженцы молодых яблонь и вишен осенью укутывали в толстые соломенные шубы, а весной обшивали досками, пытаясь уберечь кору от зайцев. У меня дача в Подмосковье, и я не понаслышке знаю, какой вред могут нанести зайцы дереву, а их зимой на кору яблонь, ох, как тянет! Узнал, что в ту пору на Валааме выращивали даже арбузы! Между прочим, не хуже, чем на Украине и в Молдавии. Поверить в это чудо, сотворенное трудом монахов несложно, глядя на то, как обильно цветут в начале июня здешние яблоневые сады.
Аллея вековых лиственниц, ведущих к Игуменскому кладбищу.
Аккурат в это время я и выбрался, и скажу