Майор смотрел на Зубарева, как на умалишенного. Смесь удивления и брезгливости читалась на его лице. Он достал из пачки «Казбека» очередную папиросу и. прикурив, усмехнулся.
«Не верит! Не верит мне! Ни единому слову не верит, гад!» – подумал Антон и чуть не заплакал от бессилия и злобы.
– У вас, Зубарев, с головой не все ладно. Контузило вас, видно, здорово. А впрочем, может быть, тебе, щенок, пошутить охота пришла? – следователь начал подниматься из-за стола.
– Нет! Нет! Какие шутки? Я правду говорю! И Дадуа и хорек этот ученый, профессор Линке, ночью обсуждали все происшедшее. И Иван Фридрихович, ну, Линке, говорил что-то о пластах времени, которые из-за падения метеорита начали самопроизвольно меняться. Из-за этого, человек, скажем, из нашего времени может легко попасть в прошлое, а из прошлого кто-нибудь, глядишь, и к нам помимо своей воли заявиться может. А еще, старый хрыч, профессор этот, влез в воронку от метеорита и давай там какими-то своими приборами учеными чего-то там замерять. Он этих приборов с собой целый ящик набрал. Мы с Вахтангом, то есть Дадуа, этот ящик за ним, как носильщики таскали. А Линке этот в воронку нырнул и давай нас всех по очереди капать заставлять. И я копал, и Вахтанг, и Андрей Копылов, которого потом убили, все по очереди копали, как заведенные. А Линке в грунте какие-то блестящие шарики выискивал и пинцетиком аккуратно в банку собирал, а потом банку в какой-то ящик металлический запрятал. А потом Дадуа с профессором ночью все обсуждали, что да как. Профессор еще все про какие-то поля твердил и сказал, что, если над этим делом как следует попотеть, то и управлять этими всякими изменениями можно будет. Но, мол, это процесс долгий и требует серьезных научных исследований, а также средств и оборудования, какого именно, он укажет. Вот я всё честно вам рассказал,