Андрей Степанович воодушевленно ухмыльнулся и добил вину еще одной рюмкой.
Стопки гремели долго.
− Вам конверт передали, − робко сказал официант, когда высокоуважаемый судья уже был в нужных для притупления ощущения опасности кондициях.
− От кого?
− Мужчина не представился.
− Оставь это на потом, Степаныч, − убедительно предложил Владимир Евсеевич.
− Наверное, что-то по работе, − кивнул судья и отложил письмо в карман.
За блюдом шло блюдо, за часом час, за бутылкой бутылка. Андрей Степанович был в том состоянии, когда уже застольные вопросы морали, долга, жизни, семьи и даже политики, − всё было совершенно по боку.
− Ладно, Степаныч, мы пойдем, уже два часа ночи, гостей нет, пора и нам отчаливать. Водитель заждался.
И действительно. Вокруг были лишь недовольные официанты, убирающие большой изысканный зал. Стихла музыка, погашен основной свет. Мрачная атмосфера увядания.
− А мой пес будет ждать, пока я не прикажу! Аууууу. – спародировал собаку судья. − Прикажу лежать – ляжет, скажу «фу!» − отстанет. Все жестко! − расхохотался Андрей Степанович на весь ресторан. Ржач не остановил и тот факт, что бронзовым гуру было даже не забавно с его «шутки».
Коллеги пожали руки и разошлись, оставив судью один на один с ватностью членов и темнотой сознания.
Подошедший поставить стулья юноша официант. Уже без униформы он стал ставить стулья за ушедшими гостями ножками вверх, будто конструируя ловушки. В этот момент лавкрафтовские глубины разума Андрея Степановича изрыгнули воспоминание о таинственном письме.
Андрей Степанович вскрыл конверт и попробовал сконцентрировать взгляд на таинственной единственной строчке. Тщетно. Буквы с бешеной скоростью скрещивались одна с другой в бессвязные слова, отчего судью замутило.
− Парниша, присядь-ка, нужна помощь!
Официант смерил судью грозным взглядом разноцветных глаз. С его статной внешностью пьяные гости наверняка не редко предлагали ему интим, и он был готов сразиться с предложением вновь.
− Не боись, я не кусаю молоденьких мальчиков. Я заплачу тебе пять тысяч рублей, если ты прочитаешь и доведешь меня до машины. Иначе я тут все заблюю и пизд…
Действительно заблюет. Судья сдержал возможность запачкать свою броню ужином и передал конверт официанту, один глаз которого был ярко-зеленый, а другой лазурно-голубой. Несмотря на то, что разум Андрея Степановича был оглушен и ослеплен, а чувство прекрасного атрофировалось еще в университете, он был заворожен такой необычной особенностью.
− Как зовут тебя?
− Даня, − с недовольством бросил парень.
− Ну, Данила, читай.
−