– Ни к кому я не побежала… Неужели… неужели так трудно понять? – я решила попытаться достучаться до его разума. Остановить необратимое первой, даже если придется… проглотить унижение и боль. – Почему я так поступала?
– Рот закрой, меня раздражает твой писклявый голос, sharmutah. Хватит давить на жалость, – рявкнул Джаред, заставляя меня сжаться под прицелом его глаз. Ладони вспотели, внутренняя дрожь усилилась и стала невыносимо болезненной.
Вряд ли он называет свою жену sharmutah.
– Я хотела, чтобы ты боролся за меня… – совсем тихо выдавила я. Джаред сначала замер, слегка расслабляя свою хватку… а потом тихо засмеялся прямо мне в лицо.
Искренне, без тени сожаления.
– За тебя? За шлюху, которая раздвинула ноги, за двадцать четыре часа? Или меньше, Мэл? Знаешь, когда я впервые увидел тебя, я подумал, что ты такая чистая, светлая. Melegim. Я сразу понял, что мне понадобятся недели, чтобы заполучить тебя. И что в итоге? Я глубоко ошибался. Мог бы не нападать на тебя в библиотеке. Стоило только свозить тебя в Париж, показать красивую жизнь, всю эту мишуру, как ты купилась. Продалась. Как все. Все в этой жизни можно купить, Мелания, и ты, вопреки моим ожиданиям, оказалась не исключениям. Просто стоила мне чуть дороже других шлюх.
Меня словно ледяной водой окатили… кровь отхлынула от лица, воспаленные нервы изнывали от боли, грудь сдавили стальные троссы. Как… как он может… он действительно так думает? Да. Он так думает.
– Я просто… – влюбилась в тебя. Но этого мне говорить не стоит. Поэтому я проглатываю и эти слова, и слезы. Нужно собраться. Нужно дать отпор… но, боюсь, будет только хуже.
– Просто член захотела. Как и все шлюшки, – Джаред пренебрежительно отпустил меня, слегка откинув голову в сторону.
Никогда не думала, что словом можно так жестоко избивать. Словом можно ударить в душу, поэтому это еще более жестоко, чем все его физические надругательства надо мной.
– Хорошо, Джаред. Да. Думай так. Да, захотела член. Твой. Доволен? – небольшая волна ярости придала мне сил. Джаред резко втянул носом воздух, после моих слов, сжал зубы. Желваки напряглись, выдавая охватившую его ярость.
– Закрой рот, sharmutah. Мы не на равных в этом доме. Ты помнишь, что я обещал тебе наказание за грязный язык? Тебе понравится разнообразие наказаний для наложниц, которых здесь, в Анмаре, предостаточно.
Я знала, что это может быть. Я читала об этом…непослушных рабынь и неверных жен закидывали камнями или истязали плетью. Неприятный электрический ток прошел по моему позвоночнику, заставляя ощутить боль, которая мне предстоит.
– О какой равности может идти речь, когда я сижу на полу у твоих ног, в чертовой маске, которая мешает мне жить, дышать, спать и причиняет такие боли, какие тебе и не снились…
– Так почему бы тебе не заставить меня снять ее? Я жду.
– Сними с меня маску, – прошу я.
– Умоляй, sharmutah, – бросает Саадат свою коронную фразу, и я понимаю… понимаю, чего он хочет.
Я