В Бидаре же узнал я многих индийцев и сказал им, что я не басурманин, а христианин. Они же не стали от меня таиться ни в чем: ни в еде, ни в торговле, ни в молитве, ни в иных вещах. Всех же вер в Индии восемьдесят четыре, а вера с верою ни пьет, ни ест, ни женятся. А еда у них плохая. Едят рис, да кичирис с маслом, да травы разные. А едят все правою рукою, левою же ни за что не берутся. Ножа не держат, а ложки не знают. В дороге у каждого по горшку и варят себе кашу. А от басурман скрываются, чтобы не посмотрел ни в горшок, ни в еду. Если басурманин посмотрит на еду, индиец уже не будет есть. А когда едят, то некоторые покрываются платом, чтобы никто не видел.
А молитва их на восток, по-русски, обе руки поднимают высоко, да кладут их на темя, да ложатся ниц на землю и растягиваются по ней – то их поклоны.
В Бидаре был я четыре месяца и сговорился с индийцами пойти в Парвату, то их Иерусалим, как у басурман Мекка, где их бутхана. Шел я до бутханы месяц. Торг у бутханы пять дней. А бутхана весьма велика, с пол-Твери, каменная, и вырезаны по ней Бутовы деяния, как Бут чудеса творил, как являлся индийцам во многих образах: в образе человека, но с хоботом слона, человеком в виде обезьяны, человеком в образе лютого зверя. Являлся им всегда с хвостом, а хвост на камне вырезан с сажень. Бут в бутхане вырезан из камня и весьма велик, хвост у него перекинут через плечо, а руку правую поднял высоко и простер, как царь Юстиниан в Царьграде. В левой же руке у него копье. А перед Бутом стоит огромный вол, а высечен он из черного камня и весь позолочен. Его целуют в копыто и сыплют на него цветы, и на Бута сыплют цветы.
А бутханы их без дверей, а поставлены на восток, и Буты стоят на восток. А когда у них кто умрет, тех сжигают да пепел сыплют на воду.
В месяце мае встретил я Великий день в басурманском Бидаре в Индостане. Басурмане же встретили байрам. На басурманский байрам выехал султан на теферич, и с ним двадцать визирей великих, да триста слонов, наряженных в булатные доспехи, с городками окованными. Да в городках по шесть человек в доспехах, да с пушками, да с пищалями, а на великом слоне – двенадцать человек. На каждом слоне по два прапорца великих. А к клыкам привязаны большие тяжелые мечи. Между ушей сидит человек в доспехах, а в руках у него большой железный крюк, им и правит.
Да выехали тысяча простых коней в золотых сбруях, да сто верблюдов с литаврами, да триста трубников, да триста плясунов, да триста наложниц. А на султане кафтан весь унизан яхонтами, да на шапке шишак – алмаз великий, да золотой сагайдак с яхонтами. Да на нем же три сабли, окованные золотом, да седло золотое. Да за ним пеших много, и идет ученый слон, наряжен весь в камку, с большою железной цепью по рту, и он отбивает ею людей и коней, чтобы не подступали близко к султану.
Уже прошло четыре Великих дня в басурманской земле, а христианства я не оставил. Далее бог ведает, что будет. Господи Боже, на тебя уповаю, спаси меня, Господи Боже мой.
В Индии басурманской, в великом Бидаре,