– Они добрые, – заверила парня Вера. – Просто не показывают этого.
– Добрые? – Евгений грустно усмехнулся. – Если так, то они не только не показывают, но и очень тщательно скрывают это. – Он ненадолго о чем-то задумался, затем повернул голову к Шевердуку и спросил: – Иван Федорович, у меня есть шанс когда-нибудь выйти из к-клиники?
– Шанс есть, – ответил Шевердук спокойно. – Но курс лечения еще не закончен.
– Когда же я отсюда выйду?
– Все будет зависеть от того, насколько успешным окажется лечение, – невозмутимо откликнулся Шевердук.
Осадчий снова повернулся к Вере и горько усмехнулся.
– Вы слышали? Здешние врачи не только добры, но и честны. На любой свой вопрос ты всегда можешь получить п-правдивый ответ.
Осадчий по-прежнему смотрел на Веру, и Вере вдруг стало неловко от его взгляда. Она отвела глаза.
– Думаю, нам пора, – Шевердук сделал шаг к выходу.
Когда Вера подходила к двери, парень окликнул ее:
– Можно вас спросить?
Вера остановилась и обернулась.
– Вы еще п-придете? – Евгений говорил взволнованно.
– Возможно.
– П-приходите! Они вам не позволят, но вы найдете способ обвести их вокруг пальца.
– Ты сегодня слишком болтлив, – мрачно обронил Шевердук. – Идемте, Вера Сергеевна.
И они вышли из палаты.
6
– Парень явно идет на поправку, – сказала Вера спутнику, уже в коридоре. – Рассуждает он здраво, и я не заметила никакой агрессии.
– Он вам понравился?
– Славный парень. И он так мило рассказывал о своем отце.
– Мило? – Шевердук мрачно усмехнулся. – Его отец был мясником. Однажды он пришел домой, достал из сумки нож и перерезал жене горло. А потом взялся за детей. Из троих сыновей уцелел только Евгений.
Ресницы Веры дрогнули.
– Ужасно, – пробормотала она.
Шевердук пожал плечами:
– Такова жизнь.
Вера снова взглянула на Евгения через дверное стекло. Лицо парня было безмятежным.
– Он об этом помнит?
– Вряд ли. Ему тогда было лет шесть. После того случая мальчик два года наблюдался у психиатра.
– Бедный парень. Вы связываете его болезнь с психической травмой?
– Я этого не исключаю. Но при лечении он никогда не возвращался мыслями к той истории. Ни словом, ни намеком. Даже под гипнозом.
Вера нахмурила лоб и задумчиво проговорила:
– Странно.
– Да, странно, – мрачно отозвался Шевердук. – Обычно в таких случаях амнезия не бывает настолько глубокой и стойкой. А теперь пойдемте – я покажу вам самого знаменитого нашего пациента.
Самый знаменитый пациент оказался громадным лысым мужчиной лет сорока пяти. Гигант был в полосатом больничном халате и таких же полосатых штанах. Склонившись над столом, великан держал в