Монстр рухнул на колени, вцепившись второй конечностью в куртку Макса. А Шрайк навалился на него всем весом, опрокидывая на спину. Изо всех сил сжимая смертоносную лапу левой рукой, правой он наносил удар за ударом с яростью берсерка, кромсая неподатливую шкуру, раскалывая кости и превращая внутренности твари в фарш.
В какой-то момент картина боя стала просто нереальной и фантасмагорической. Не человек извивался в смертельной хватке алчущего, а сам хищник оказался на месте своих предыдущих жертв. Его сопротивление стало беспорядочным, только рефлексы и инстинкты заставляли смертельно раненное существо дергаться в безуспешных попытках схватить своего мучителя.
Но вот нож, в который раз вонзившись в бурую безволосую шкуру, так и остался в туше. С ног до головы перепачканный кровью, Шрайк навалился на искромсанное тело алчущего и поймал угасающий взгляд его красных, с вертикальными зрачками, глаз.
– Долбаный бесхребетный слизняк, – прохрипел Макс, вложив в эти слова всю свою безграничную ненависть, – ты должен был сам вышибить себе мозги, пока еще мог сделать это!
Он не помнил, как его подняли с трупа монстра и понесли обратно, как срезали с него испачканную кровью одежду и мыли лицо спиртом, укутывали в одеяла и бережно укладывали на сани. Кто-то вколол ему морфия, и всю дорогу в поселок Макс ощущал только ноющую боль во всем теле и то, что его голова покоится у кого-то на коленях. Впрочем, наркотический дурман не помешал догадаться, у кого именно.
Глава 3
Глаз бури
Как только алчущий оказался рядом, Макс нанес ему удар, метя в горло, но вдруг заметил, что в его руке нет ножа, и, моментально сориентировавшись, вцепился ему в рожу своей когтистой лапой. Когтистой лапой?!
– Макс, я давно жду тебя, – сказал вдруг алчущий очень знакомым голосом, и Шрайк с ужасом увидел, что у твари лицо брата.
– Не дождешься. – Он судорожно потянулся к кобуре, но не нашел в ней пистолета. Черт, где же этот автомат?!
Тот лежал, наполовину погрузившись в сугроб. Макс двинулся к нему, а алчущий плелся следом:
– Зачем тебе делать это? Не стоит бороться со своей сутью. Братишка, это здорово – быть сильным и здоровым. Быть свободным…
– Ты просто жалкий слизняк. Ты должен был поступить как мужчина, но не смог. Теперь живи чудовищем. Тварью. А я лучше умру человеком!
Брат только покачал уродливой, несимметричной головой:
– Ты не можешь умереть человеком, потому что ты больше не человек, и уже давно.
В этот момент Макс приставил дуло к своему подбородку, но с ужасом обнаружил, что не может нажать пальцем на спуск.
Он проснулся в холодном поту и рывком сел на кровати. Сон. Кошмар. Только и всего.
Макс находился в полутемной комнате. Дома. Если, конечно, каморку на четыре кровати, в которой временно поселил наемников председатель, можно назвать домом… Но другого у него нет, и уже давно.
Стикс, Ворон и Серый отсутствовали.