Взгляд Киры как-то сразу потерял колючесть, презрение сменилось удивлением: она не ожидала такого поворота.
– Какая папка?
– Прозрачный пакет с бумагами, похищенный во время вашего последнего налета. Он был вскрыт, когда я увидел его сегодня, – значит, кто-то из вас смотрел, что внутри. Скажи мне что!
– Это… это все из-за нее? – Ее глаза раскрылись шире.
– Угу, – кивнул Шрайк, – все остальное не стоило даже нашего гонорара.
– О боже, – сокрушенно покачала головой девушка, – знать бы раньше, никто бы и не тронул эту дрянь. Ничего этого не случилось бы…
Макс взял Киру за плечи и повернул к себе, заглянув в ее глаза, и повторил, чеканя каждое слово:
– Отвечай. Что. Там. Внутри.
– Бумага. Листов тридцать ветхой бумаги с бессмысленными словами.
– На неизвестном языке? – уточнил Шрайк.
– Нет. Это вообще не язык. Буквы латинского алфавита и цифры, но слова – не английские, не латынь.
– Шифровка, значит. Понятно. Постой-ка, ты знаешь латынь?
– Немного. Отец был врачом из Университета.
Макс на миг задумался. Старая шифровка, ради которой умерло почти тридцать человек – заводчан и грабителей – за пять минут. Сколько же она стоит?
Он повернулся и вышел из дома. Закрывая дверь, Макс обронил:
– Кстати, когда я решил брать тебя живьем, я еще не знал, что ты женщина. Думал, что подросток. Бери давай дочку и на сани.
Кира ничего не ответила.
Снаружи Макс сразу наткнулся на свою группу.
– Хреновая новость, – ухмыльнулся Стикс, – трофеи, женщины, дети и покойники поедут на санях, а нам придется топать. Места нет больше.
– Ну и ладно, – пожал плечами Шрайк. – Первый раз, что ль?
Вскоре мини-караван покинул разоренное разбойничье гнездо. Тела бандитов остались там, где их настигла смерть и где они пролежат еще немало лет в вечной мерзлоте. Дома же, может быть, еще когда-нибудь послужат кому-то укрытием от стужи.
Несколько часов спустя впереди показался мост. Когда-то по нему ездили автомобили через реку, ныне замерзшую, а теперь изредка проходил торговый караван. Сооружение не в очень хорошем состоянии, но берега реки в этих местах крутые – либо езжай через мост, либо делай крюк километров в десять лишних.
Макс шагал рядом с самыми первыми санями, на которых везли девушек. Грузовой транспорт плохо приспособлен для перевозки людей, потому дно саней накрыли несколькими коврами и посадили пассажирок с детьми на них, заботливо укутав одеялами, взятыми из домов. В целом такой импровизированный транспорт оказался хоть и не очень удобным, но зато теплым, с учетом хорошей погоды. Сам Шрайк и его команда топали чуть позади, перешучиваясь иногда с погонщиком, который вел под уздцы мохнатого быка-единорога. Еще чуть позади топали трое заводчан – не тех вчерашних горемык. Командир приставил к самому ценному грузу, помимо людей Шрайка, троих своих лучших бойцов.