Три дня пролетели как одно мгновение.
– Ах, если бы завтра не состоялось заседание Адмиралтейств-коллегии! – говорила накануне вечером Любушка. – Пусть бы что-нибудь помешало – наводнение какое…
– Что ты, что ты говоришь, Любушка, окстись! – махала рукой тетушка. – Сегодня и впрямь ветер так и рвет с залива.
Но наводнения не случилось. Заседание прошло без помех. Капитан-лейтенанта Федора Ушакова назначили командиром 66-пушечного корабля «Виктор».
Императрица сказала о нем графу Чернышеву:
– Ушаков слишком хорош для императорской яхты. Ему командовать боевым, линейным кораблем!
И желание Екатерины было тотчас же исполнено. Ушаков должен был отправляться в Кронштадт. Любушка плакала навзрыд, прощаясь с Федей.
– Когда же я теперь снова увижу тебя, когда? – повторяла она, неотрывно глядя на него.
Слезы текли у нее по щекам, но Любушка не вытирала их.
Ушаков сидел, подперев кулаком свой квадратный подбородок. Молчал.
– Вот привози Егорушку в Кронштадт, в Морской корпус, – сказал он.
– Верно! Я отдам его в корпус и останусь жить в Кронштадте. Тогда я буду часто видеть тебя, мой дорогой! – улыбалась сквозь слезы Любушка. – Ну, поезжай, поезжай!..
И Федор Федорович уехал.
XVIII
Ушаков недолго засиделся на Балтийском море. Чем больше Россия укреплялась на берегах Черного моря, тем больше требовалось на юге людей. По Кучук-Кайнарджийскому миру Россия получила право свободно плавать по Черному морю. К России отошли земли между Днепром и Бугом, города Азов, Таганрог, Керчь и Кинбурн, лежащий против Очакова, у входа в днепровский лиман. Турция признала независимость крымских татар.
На Черноморском побережье возникали укрепления и города. В Таганроге строили настоящие, глубокосидящие морские суда.
В недавно основанном городе Херсон на верфях было заложено несколько линейных кораблей. Туда с севера слали лучших корабельных мастеров. Туда же отправляли с Балтийского моря опытных морских офицеров.
В числе их получил назначение в Херсон и капитан 2-го ранга Федор Федорович Ушаков.
В начале июня 1783 года он отправился к новому назначению.
Ушакову приходилось ночевать в Петербурге, и он, не раздумывая, пошел на Двенадцатую линию к Настасье Никитишне.
Тетушку Настасью Никитишну он уважал больше, чем мать Любушки. Марья Никитишна не нравилась ему своей лестью, не нравилась за то, что никогда нельзя было понять, кого она любит, а кого – ненавидит.
А Настасья Никитишна совсем не походила на свою сестру. Она держалась просто, без дипломатии, и Федор Федорович чувствовал, что у нее он действительно желанный гость. Кроме того, ему хотелось узнать, где сейчас Любушка, не приезжала ли в Петербург, пока он с эскадрой плавал по белу свету.
Ушаков увидал Настасью Никитишну на огороде, возле дома. Тетушка очень обрадовалась гостю.
– Давненько вы не были у нас, Федор Федорович, – говорила она, когда вошли в комнату.
– Почти три года. Я за