И показалось дипломату, что Она на ракетчика поглядывает.
Занервничал дипломат – куда вся дипломатия делась!
– Друг называется! Ты же обещал нейтралитет.
– А я ни при чем. Это ее выбор.
– Ах вот как! Значит, тебе Она тоже нравится?
– А что ж в этом плохого? Она и мне по вкусу, – сказал художник.
– Ты бы уж помалкивал! – закричал дипломат. – С тебя и артистки хватит!
– И то верно. Многостаночник хренов, – добавил ракетчик.
Вечерами были танцы. На танцах-то, в общем, и решались все проблемы.
Этим вечером все три друга изменили себе.
Дипломат сбрил свою «меньшевистскую» бородку и поменял очки на линзы.
Ракетчик надел легкомысленную кепчонку на свою лысеющую голову.
А художник начистил до блеска свои фирменные ботинки.
И все делали вид, что ничего не произошло.
Танцы были в самом разгаре, когда подруга «замужней» принесла ей телеграмму от «мужа», и подруга дипломата заторопилась к себе в номер, всем видом приглашая дипломата пойти за ней на последнее свидание.
– Сработало, – сказал художник.
– Не по-мужски, – прибавил ракетчик. И пригласил на танец «новенькую».
Танцуя с ракетчиком, Она все время поглядывала на художника с улыбкой Джоконды.
Но тот увлеченно отплясывал с артисткой, не обращая внимания на Ее взгляды.
– Вот тварь! Теперь она нашего художника кадрит, – забыв всякую дипломатию, прорычал «кандидат в мужья».
Дальнейшее я и рассказывать не стану.
И так ясно, что к концу месяца все трое были бешено влюблены в гордячку и тихо ненавидели друг друга.
У всех троих в кармане лежал заветный Ее телефон, о котором «не знал никто»!
Кончилось лето. Все вернулись в Москву. Друзья как ни в чем не бывало продолжали дружить. Но все уже было не то.
Двое взрослых мужчин, в прошлом верные друзья, каждый по отдельности, втихомолку, звонили «любимой», неохотно наговаривали друг на друга всякие мерзости и готовы были на все, только бы добиться взаимности.
Но Она, сохраняя неприступность, принимала их ухаживания, иногда даже встречаясь то с одним, то с другим.
Только художник не проявлял к ней никакого интереса и продолжал встречаться с «артисткой». Только дело у него пошло ходом.
Он стал писать картину за картиной и вскоре накрапал на персональную выставку. Но он никого из друзей на выставку не пригласил.
К осени дело совсем разладилось.
Она накалила друзей докрасна, от безразличия художника сама раскалилась, как утюг.
Дальше так продолжаться не могло.
Она решила пойти ва-банк! И пригласила всех друзей на свой день рождения. Ничего не подозревая, ребята дружно явились, а художник даже со своей «артисткой».
На пороге их встретила… Нет, не красавица, а оглушительно красивая женщина, которая одновременно напоминала и Мэрилин Монро, и Софи Лорен, и Эдиту Пьеху – одновременно!
Эффект был сногсшибательный!
Ребята