Мне не раз приходилось петь и в спектаклях, и в кинофильмах, в кадре и за кадром, но всегда меня заботили чистота звука, голосовая выразительность, а уж потом «душевность» и актерское мастерство.
Зато и краснеть не приходится за свое актерское пение.
Надо помнить, что, каркая во все воронье горло, сыр, конечно, не потеряешь, а вот уважение к себе потерять можно.
Снежок
По утру выпал первый снег, и все вокруг заулыбалось. Стало радостно оттого, что грязь и пыль спрятались под снегом и жизнь стала чище.
А люди тут же стали лепить снежки.
Снежки, побывав в руках человека, темнели и становились жесткими.
Но людей это не заботило. Зато снег уже не чувствовал себя новорожденным. Человеческие руки крепко сжали его и оставили на нем свою грязь. Это бы еще ничего. Но когда снежками стали швырять друг в друга, снег взмок от боли и стыда и превратился в серое месиво, которое люди стали сгребать лопатами в кучи. Но не все снежки ударялись обо что-то. Те, кому повезло, превращались в снежные комья, из которых люди стали катать снежные скульптуры, уродливые, безногие и короткорукие. А чтобы совсем унизить снежные творения, на голову им надевали старые, ржавые ведра, а на место носа втыкали грязные морковки. И называли их бабами!
Скатывая такую бабу, люди снимали с земли тонкий слой белого снега, и на свет появлялись снова грязь и пыль.
Так в жизни и бывает. Пройдя через человеческие руки, белый снег становится серым жестким снежком, светлые, красивые купюры – грязными взятками, юные девочки – ночными жрицами любви.
И люди привыкли к этому, потому что так было всегда!
Страна Мураллия
С вечера я чувствовал себя неважно: переел сала и капусты провансаль.
Меня подташнивало, но я мужественно досмотрел очередную юбилейную передачу королевы шоу-бизнеса и забылся тревожным сном.
Сначала в голове звучала музыка и чей-то очень знакомый голос предупреждал, как «опасен айсберг в океане», потом он превратился в голос диктора, который объявил, что до отлета самолета осталось совсем ничего, и все пошли. Я поплелся за всеми, напевая про себя: «Салло, салло, салло-провансалло, е!»
Перед трапом нас встречала рыжая бортпроводница в голубой униформе, с очень короткой юбкой, толстыми х-образными ножками и прической в стиле Медузы горгоны. Она властно напомнила нам, что мы летим в одну из самых богатых стран с самым бедным населением. Как называлась страна, я не помню. Самолет поднялся в воздух, и вот тут-то все и началось!
В салон вышел красивый молодой человек с длинными волосами, обвлакивающими карими глазами, ямочками на щеках и представился: «Я – Аллкин, Первый пилот самолета, который летит в страну, где существует монархически-демократический строй. Где политикой занимаются политики, но страна знает только одну королеву, избранную народом, СМИ и даже армией. К ней не принято обращаться по имени, можно только называть ее достоинства,