Будучи весельчаком и балагуром, Василий не унывал в любой обстановке, даже критической, но если долго не было писем от жены из Москвы, его будто подменяли, улыбка исчезала с лица. В финскую Василий был пулеметчиком, его тяжело ранило и он долго пролежал на снегу в сильный мороз, мимо проходили санитары, но он не смог подать знак, даже открыть глаза. «Этот уже готов», – бросил один из санитаров. Слова его громом с молнией ударили в голову замерзающего, и Василий открыл глаза. Что и спасло ему жизнь тогда, зимой сорокового, на Карельском перешейке.
Около шести утра немцы перешли в наступление. За разрывами снарядов и мин показались из-за холмов танки. Предельно напрягая зрение, я пытался в бинокль определить тип идущих на нас вражеских машин – но дистанция была слишком велика! Члены экипажа, все как один, тоже впились в налобники приборов, жадно рассматривая поле боя, пытаясь распознать танки первого эшелона. Фашистская артиллерия и минометы усилили огонь. Били и по нашей батарее, но неприцельно, так как у нас были очень удобные позиции – по скатам долины реки Неручь, покрытым кустарником и мелколесьем, растительность укрывала нас от прямых попаданий. Используя складки местности, танки медленно приближались к нашей обороне, ведя огонь с ходу и с коротких остановок. Стальные гусеничные ленты тускловато поблескивали в лучах восходящего солнца. До боли в глазах всматриваясь в контуры наступающих танков, я мысленно сравнивал их с картинками из инструкций: вертикальные борта корпусов и стенок башен, длинная пушка с дульным тормозом говорят о том, что это «тигры», как и камуфляж корпусов и башен, окрашенных желтыми, зелеными и коричневыми пятнами, что неплохо вписывалось в окружающую местность. Да, это были они! Перед фронтом обороны нашей батареи наступало шесть «тигров»! За ними, из-за гребня высоты, перевернутым клином уже выползали менее габаритные танки и бронетранспортеры с пехотой, мы разглядели средние танки Т-IV и штурмовые орудия «насхорн».
Командир моей второй самоходки младший лейтенант Леванов красным сигнальным флагом, поднятым над башней, доложил о готовности к открытию огня. Я таким же образом доложил комбату Шевченко о готовности взвода.
До вражеских танков оставалось не более километра, а команды от командира полка на открытие огня все не было! «Тигр» имел лобовую и бортовую броню 100 мм и своей мощной пушкой пробивал броню до 70-мм на 1500 метров. Тогда как даже тяжелый снаряд нашей 122-мм гаубицы мог пробить броню «тигра», лишь подпустив его на 500 метров. Через приборы стрельбы и наблюдения мы уже отчетливо видели, как «тигры», немного рыская по хлебному полю, жерлами пушек обшаривают наши позиции, выискивая цели. Дав команду наводчику держать на прицеле танк, что выдвинулся немного вперед и шел прямо на нашу самоходку, я окинул взглядом ребят своего экипажа: Валера Королев вроде не теряет самообладания, правую руку держит на спуске орудия; Плаксин и Емельян Иванович через свои триплексы не спускают