Миха остановился в центре зала, чувствуя как разбегаются глаза, а Харальд замер у порога, скрестив руки на груди и старательно не допуская на лицо улыбку. Такое может выбить из колеи даже боевого генерала…
– Возможно, – сказал он, прислушиваясь к эху собственного голоса, – когда-нибудь ты тоже придешь сюда выбирать оружие и доспехи. Для себя.
Миха кивнул, или ему только показалось, что он кивнул. Оцепенев, он вдруг поймал себя на мысли, что ему вновь неимоверно стыдно за то, с каким трепетом и уважением он рассматривал когда-то контрабандистов Юрика, втайне желая быть похожим на них. А следом пришла другая мысль, на глазах превращающаяся в цель – остаться здесь навсегда, стать таким же, как стоящий за спиной воин, и однажды действительно придти в оружейный сарай, как один из равных. Новый стыд и чувство нереальности мыслей заставили его вернуться в реальный мир и продолжить рассматривание стеллажей, но от внимательно наблюдавшего Харальда не укрылись охватившие дверга переживания. Такое он уже видел…
Кузнец еще немного побродил среди полок, прикасаясь к горам оружия, и прошел к выходу.
– Впечатляет, – сказал он, справляясь с собой.
– Идем, – Харальд пропустил дверга вперед и закрыл дверь, – теперь гараж.
Однообразные коридоры, по которым они шли в северную часть борга, были пустынны, как и все, виденные Михой до этого. Прислушиваясь к царящей в крепости тишине, он спросил:
– Я еще не встретил ни одной собаки? Даже у нас в Убежищах были специальные породы, а тут…
– Собакам не ужиться с более грозными хищниками, – загадочно ответил викинг, – да и не нужно.
– Мы никого не встречаем на пути, сколько же вообще народу живет здесь?
– Почти двадцать дружинников, – Харальд прикинул в уме, – ты видел нас всех в доме конунга, человек двадцать пять прислуги, плюс тюрьма, а это еще примерно десять существ. Считай сам.
– То есть, – кузнец удивленно посмотрел на северянина, – пока вы в стельку напивались на пиру, на сторожевых башнях никого не было?
– Нет.
– И за тюрьмой, за трэлями тоже никто не присматривал?
– Нет.
Миха