– А дай-ка посмотреть, – Миха, уже погрузившись в особенности закалки длинных слоев железа при изготовлении меча, к своему счастью не видел глаз Харальда, безмятежно протягивая руку в сторону его оружия.
– Я еще раз прощу тебя, дверг, – кузнец вздрогнул, сбрасывая облако уносящих его далеко мыслей, и едва не отшатнулся от викинга, – самый последний раз за незнание наших законов, но если ты еще хоть единожды сделаешь нечто подобное в отношении любого из раумов, можешь заранее готовить погребальную лодку, – дверг не шевелился, внимательно следя за губами северянина. – Меч, это твоя душа, меч – это то, что отличает тебя от любого другого, созданного в Мидгарде более слабым, меч – это даже больше, чем символ воина и свободного человека. Чтобы заслужить опоясывание мечом, тебе еще нужно доказать, что ты мужчина и боец. Только воин, погибший в битве с мечом в руке, попадает к Одноглазому Одину в палаты Вальхаллы, где пятьсот сорок дверей. Меч – это больше, чем твой побратим – это часть самого тебя, рожденная в железе. Ты можешь иметь хоть три автомата и быть отличным воином, но именно оплаченный кровью меч поднимает тебя над всеми лучшими воинами этого мира. Его не обнажают без нужды, его не дают посмотреть для праздного любопытства. Так верили наши предки, так верим и мы. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Миха кивнул, прочищая пересохшее горло, а Харальд, удовлетворенный произведенным эффектом, улыбнулся. На соседних с раумсдальскими землями ярмарках даже любой умственно отсталый давно знал, что не стоит просить у северянина рассмотреть его странное оружие.
– Только потому, что ты кузнец, – сказал он и в один миг, едва замеченный двергом, вырвал из ножен сверкающий меч. Крутанул, разрубая воздух, перевернул, осторожно и бережно придерживая пальцами за клинок, и протянул Михаилу. Медленно, с едва сдерживаемым благоговением, тот принял оружие, внимательно рассматривая конструкцию.
Меч был недлинным, не более семидесяти сантиметров, широкий у основания и практически не сужавшийся к шпицу. Короткий гард-крестовина, короткая одноручная рукоять, оплетенная кожей, и массивное навершие-голова, составленная из трех полусфер на единой платформе. Заточка отменная, не та, наверняка, что была у настоящих мечей, какими брони крушили. Пока кузнец разглядывал покрывающий почти все лезвие дол-кровосток, Харальд сказал:
– Это реконструкция настоящего скандинавского меча девятого века, как и у каждого из нас. Единственное, что отличает его от своих древних братьев, так это лишь технология изготовления, – слушая северянина, Миха не отрывал взгляда от меча. Хорошая работа, очень хорошая. Слои закалки, заточка, выдержка, правка зазубрин, посадка съемных частей, баланс и общий вес. Делал мастер. Он перевернул клинок, рассматривая странные письмена, покрывавшие его на обратной стороне, и приготовился спросить, но Харальд