Карпинский, КГБ. Респектабельная внешность и острый ум. Чем-то похож на Дж. Ф. Кеннеди. Нет, не на молодого Кеннеди, а на другого, который сумел выжить после покушения в Далласе, прикончил Вьетнамскую войну и тянул президентскую лямку два долгих срока. Похож на бесконечно уставшего, разучившегося улыбаться, но не побежденного Кеннеди. Глыба льда. Человек-айсберг. Сколько скрыто всего от посторонних глаз? Ого, он, кажется, не разучился улыбаться?
– Что это вы на меня так смотрите, Романцев?
– Как?
– Как будто хотите сказать: Vade retro Satanas![3] Изучали латынь? Нет? Напрасно. Язык римских юристов и Фомы Аквинского. Непременно изучите, он вам еще пригодится в жизни. И еще, Романцев. Я не требую от вас немедленного ответа. Думайте. Я хочу, чтобы вы разобрались, почему я обратился именно к вам. Если что-то надумаете, позвоните в рабочее время по этому телефону.
Карпинский протянул через стол карточку. Белый глянцевый квадрат, размером пять на восемь сантиметров, чуть больше обычной визитки. Посреди карточки крупными буквами: «Карпинский», и чуть ниже – имя-отчество. В правом нижнем углу – семизначный номер телефона. Ни названия учреждения, ни адреса. Обратная сторона пуста. Романцев колебался недолго и спрятал карточку во внутренний карман пиджака. Показалось, что Карпинский посмотрел на него с симпатией. Показалось? Неужели эта глыба льда способна на выражение простой человеческой приязни?
– Спасибо, что выслушали меня, Романцев. Кстати, забыл вас поздравить с успешным окончанием университета. Вас, очевидно, уже ждут? Родители, друзья… Будете отмечать? Конечно, будете. Надеюсь, до встречи…
Рука Карпинского была теплой, сухой и сильной. К своему немалому удивлению, Романцев с удовольствием ответил на рукопожатие. Всего каких-то полчаса – и… «Осторожнее, Романцев, осторожнее. Ловцы душ. Внешность бывает обманчивой».
Сазонов проводил Романцева тяжелым мутным взглядом. Совсем как голодный помойный кот, у которого только что из-под носа упорхнула бойкая птичка.
Скорее всего, этот разговор так и остался бы без всяких последствий для Романцева, но… В жизни всякое случается. Иногда человек движется к определенной цели, идет, идет, идет, а затем… внезапная мысль, остановка, недолгие раздумья – и резкая смена направления. Трудно рационально объяснить такие поступки.
– Служба в КГБ? – размышлял по пути к дому Романцев. – Бред какой-то. – Но Карпинский ему понравился. Нет, сказано неточно. Карпинский – гора, которую невозможно обойти. Молния – фантастически красивое зрелище. Ударит ветвистым огненным бичом, осветит всю округу вплоть до мельчайших рельефных подробностей и заставит человеческую душу трепетать от восторга и ужаса перед грандиозной мощью и тайнами мироздания. А затем – тьма, непроницаемая и зловещая. Берегись молнии, одинокий путник. Служить громоотводом