– Почему неделю? Год.
– Один год! Раньше только после трёх лет была возможность пай получить, и то не у всех. А тут один год отработал – и пай ему оформи! Это ж не просто бумажку взяла и буквы накорябала. Собрание пайщиков надо собирать, чтобы протокол был с подписями собравшихся.
– Соберём собрание, соберём. – Директор терпеливо слушал ворчание подчинённой.
– Ну хорошо, как скажете!
Валентина Петровна нехотя пошла выполнять указание.
* * *
Земельный пай члена совхоза – гербовую бумагу с печатью Московского конного завода и подписью директора – Лёшке вручили торжественно, на собрании в сельском клубе.
Глеб Митрофанович крепко пожал парню руку.
– Держи, Алексей! – произнёс он. – Теперь ты не просто совхозный работник. Ты – полноправный член нашего совместного хозяйства. Мы принимаем тебя в наш коллектив, в нашу семью, можно сказать. Вот эта бумага, земельный пай, тому подтверждение. И не просто принимаем, а доверяем тебе часть нашего совхозного имущества. Ты теперь наравне со всеми можешь распоряжаться самым дорогим, что у нас есть – нашей землёй. Не единолично, разумеется! – Директор поднял указательный палец. – Но в числе других пайщиков теперь есть и твой голос. Надеюсь, что ты будешь использовать его разумно и исключительно во благо нашего общего дела.
* * *
В тот же день Лёшка получил ещё одну бумагу. Из военкомата ему пришла повестка в армию.
* * *
Служил Загайнов исправно, без происшествий. Лёшке повезло, в отдалённые воинские части его посылать не стали. Парня даже не вывезли за пределы Московской области. Дед с бабкой регулярно навещали внука.
– А дружок твой, Вовка, в армию-то не попал, – докладывала новости бабка Нюра. – Грыжу у него на медкомиссии нашли. Сказали, к воинской службе не годен. Операцию надо делать. Он после ПТУ на конезавод работать пошёл. Говорят, ему тоже пай дали – мать его, Маринка, выпросила. А Лизка медучилище заканчивает. Директор про тебя спрашивал. Говорит, как там Алексей? Ждём его на конезаводе. А совхоза уже нет, Лёшенька. Теперь это не совхоз, а… как его?
– Ахционерное обчество! – подсказал дед Матвей.
– Во! Оно самое. И директор теперь уже не просто директор, а этот… как его?
– Генеральный дирехтор ахционерного обчества!
– Генеральный? – не понял Лёшка. – Это вроде генерала, что ли?
– Ну, типа того, – подтвердил старик.
– И мы теперь все не члены совхоза, – продолжала бабка Нюра.
– А кто?
– Да, чёрт его знает, кто. Просто сельские жители.
– А пайщики теперь не пайщики, а держатели ахций! – со знанием дела добавил дед.
– Намутили, в общем, – задумчиво произнёс Лёшка.
– И не говори-ка! – вздохнула бабка. – На вот, лучше борща моего, домашнего, поешь.
Парень согласно кивнул и взялся за ложку.
Глава 3
В начале апреля 1997 года на заборах по всему селу появились объявления следующего содержания:
«Покупаем