–Вы резать одежду сейчас? – вдруг спрашивает вождь, отведя нас подальше от дикарки.
На самом деле, я хотела сначала помыться.…Ну ладно, значит, буду резать одежду.
–Да, пожалуйста.
–Я дать вам человек, – говорит мужчина и жестом приглашает идти за ним.
Вскоре вождь отлучается и оставляет нас одних. Я сразу чувствую себя загнанным в ловушку зверьком. Почти все дикари столпились вокруг и еле сдерживаются, чтобы не наброситься на нас с Ромкой. Но, слава Богам, Велис вскоре возвращается, а вместе с ним парень с длинными волосами.
«Похоже, это он на нас злобно шипел не так давно» – подсказывает подсознание.
Я присматриваюсь и действительно, это тот самый злобный парень. Отлично, моим «охранником» будет дикарь, который при первой возможности готов меня убить. Конечно, что ещё может быть лучше?
Мы все вместе идём к нашим с Ромой лачугам. Атмосфера очень напряженная, чувствуется неприязнь дикаря к нам. Только чем-то отличается этот парень от своего племени, даже точно не могу понять, чем именно. То ли челюсть не такая массивная, то ли кожа светлее (а она действительно светлее, чем у других аборигенов). И вообще его внешность какая-то…экзотически-европейская что ли. Но, тем не менее, он совсем не похож на меня с Ромой.
Также я с ужасом замечаю на его крепкой спине многочисленные шрамы. Их даже невозможно сосчитать, а когда юноша на миг разворачивается, я понимаю, что шрамы у него и спереди. Боги, как такое возможно? Он один сплошной Шрам! В руках дикарь крепко держит копьё, и я осознаю, что оно в любую минуту может оказаться в моём теле, как не так давно оказалось в животе нашего пилота. От этого воспоминания я вся содрогаюсь и изо всех сил стараюсь прогнать пугающие мысли. Наконец, мы доходим до наших хижин. Рома решает пойти к себе, и обещает скоро вернуться. Я бросаю на него панический взгляд, но он не понимает моего намёка. Вождь тоже удаляется по своим делам, сказав напоследок:
–Позже он проводить вас до купальня.
«Главное, чтобы это позже вообще настало» – испуганно вставляет внутренний голос.
Отлично. Лучше не придумаешь, я остаюсь наедине с этим дикарём.
Я вхожу в лачугу, задержав при этом дыхание. Мне страшно. Я боюсь стоять к нему спиной, поэтому, оказавшись внутри, мигом оборачиваюсь. Шрам (не знаю, как его зовут, поэтому решаю называть так) неподвижно стоит, напрягшись, как струна. Я решаю скорее закончить наши муки и прошу у парня лезвие.
–Нож. Остро. Резать. Пщщ…резать, – я как дура говорю это, делая характерные движения.
Возможно, мне показалось, будто я заметила лукавый блеск в глазах Шрама, так как через миг его глаза снова стали серьёзными и не понятно, разыгралось у меня воображение или нет. Он прожигает меня взглядом неизвестного цвета глаз. В лачуге темнее и тут невозможно определить правильный цвет, но готова поклясться, что они какого-то светлого оттенка. Но как это вообще возможно? Может,