Лучший худший день. Мария Стрельникова

тут я могу не бороться за воду, потому что Вэл, тоже работающий на поле, всегда услужливо подает мне её. Также здесь нет их ужасно злобных женщин, конечно, мужчины тоже меня явно недолюбливают, но от них хотя бы не веет настолько сильной неприязнью. Так проходит ещё несколько дней. Утром я иду на работу, вечером в купальню, а ночью Вэл обучает нас с Ромой их языку. В целом я сплю примерно по 3 часа в сутки. Кожа обгорает, но уже не так сильно, как в самые первые дни. Правда, еще одно обстоятельство осложнило мне жизнь – критические дни. Я ненавидела их приход и в городе, а на острове, где листья нужно менять каждые пару часов – для меня они становятся настоящей катастрофой. Как же я все-таки завидую парням в этом плане, вот ведь Роме даже не нужно задумываться о подобных вещах, а мне приходится работать с больным животом и боязнью, что мои шорты окрасятся в красный цвет. Но через какое-то время я уже более-менее привыкаю к ним и более умело справляюсь с этой проблемой.

      Также я узнала, что каждый здешний дикарь назван каким-то словом, то есть, как таковых имён у них нет, скорее прозвища, которые указывают на личные особенности и черты характера. Происходит всё так: рождается малыш, и до двух месяцев за ним пристально наблюдают, чтобы хоть примерно понять его характер, либо сильные стороны, которые он успел проявить уже в таком раннем возрасте. Наблюдают, решают и после называют, но последнее слово всегда остаётся за вождём. К примеру, Вэл – на их языке переводится, как «сердце». И я согласна, что это определение ему действительно подходит, потому что мой новый хороший знакомый на самом деле очень добрый и сердечный человек. Мне даже стало интересно, как же зовут Шрама. Наверное, что-то вроде – «злой, как чёрт», либо просто «идиот». Да, последнее ему подошло бы даже больше. Язык оказался несложным, в нём нет ни падежей, ни склонений, ничего из того, чем мы загружаем себя в русском языке.

      «Язык дикарей, что с него взять» – хмыкает внутренний голос.

      Вскоре становится очень забавно слушать про себя разговоры местных жителей и претворяться, будто я ничего не понимаю. Ох, а как много оскорбительных слов я узнала благодаря Шраму. Зато Вэл был просто безумно счастлив, что теперь может со мной общаться. И я, смешивая русский с дикарским, рассказываю ему по ночам о нашем мире, новейших разработках (а для него это тёплая вода, телефон и пр.), медицине, да и вообще о цивилизации, которой у них на острове нет и вряд ли когда-либо появится. С каждым днём я всё больше привыкаю к их жизни, но, тем не менее, всё время жду вертолёт со спасательной группой, успокаивая себя мыслью, что какая-то причина заставила их задержаться. Но Рому, кажется, все устраивает. Что не удивительно, ведь он вырос в деревне и для него подобный образ жизни не так уж и ужасен. Он очень хорошо влился в коллектив и довольно спокойно разговаривает со всеми на местном языке, объясняя это тем, что сам научился, слушая их разговоры. Он предложил новые идеи по поводу строительства, и теперь дикари во главе с Ромой строят пробный дом. И если вождь одобрит этот проект, то для всех местных