– Личный пакет для хозяина, – сказал он.
Сторож, привыкший к гостям в любое время суток, спокойно пропустил курьера.
Дверь открыл сам полупьяный хозяин и протянул руку за пакетом. Начальнику хватило несколько секунд, чтобы приставить пистолет к его груди и дать понять, что молчание – залог жизни. Защёлкнув на запястьях наручники, они вышли вдвоём и, молча, отправились к машине. Сторож приветливо спросил хозяина.
– Уезжаете?
– Да, – сухо ответил тот.
Лишь в машине арестованный нерешительно поинтересовался.
– За что?
– Вы же и сами хорошо всё знаете, – начальник группы лишь укоризненно посмотрел на задержанного, а так хотелось дать в рожу этому наглому, зажравшемуся чиновнику, который в своём безнаказанном воровстве зашёл очень далеко.
Больше вопросов не было. За первым же поворотом сменили номера, словно почувствовали опасность. И не зря. Сторож, удивлённый столь ранним уходом хозяина, объявил тревогу: дескать, его украли. ГАИ сразу же были переданы номера подозрительного авто. Немедленно началась погоня. Чтобы спастись от преследования несколько раз меняли машины. Бывшего первого секретаря Бухарского обкома привезли в Ташкент, откуда он был отправлен в Москву и помещён в Лефортовскую тюрьму. Уставшие, но довольные, следователи и оперативники вернулись в Бухару.
– Ну что, Алишер, несколько часов отдыха. На большее нет времени. Надо быстрей отыскать и изъять припрятанные драгоценности бывшего первого, иначе, сам понимаешь, – отвертится. Повяжем основательно – может, других сдавать начнёт.
– Как скажете, – Алишер устало улыбнулся.
Но прежде чем приступить к изъятию, решили ещё раз хорошо проанализировать весь имеющийся компромат. Впервые была поймана птица такого полёта – арестован первый секретарь обкома, пусть и бывший. Прокуратура таких дел ещё не знала. Это было, во-первых, а во-вторых, как только начнётся операция, родственники обвиняемого в спешном порядке начнут перепрятывать драгоценности, потому необходимо было в один день накрыть все места захоронения. Беспокоиться было о чём: окружение «бывшего» уже засуетилось.
Накануне Алишеру один из допрашиваемых, проходивший по делу, передал записку, чтобы тот сам назвал сумму, которая нужна, чтобы закрыть дело. Передавшему записку был дан ответ: «Надо подумать», но после такого поворота событий решили операцию с изъятием больше не откладывать. Разделились на несколько групп, чтобы действовать одновременно. На родину первого секретаря, где проживал его отец и все родственники, приехали в восемь часов утра. Видеокамеры, понятые – всё было организовано основательно.
Понабежали жители посёлка и с интересом и страхом наблюдали, как обыскивают родственников бывшего первого секретаря обкома и их соседей. Принять участие в розысках, даже если и было что-то известно, никто не решался. Люди не верили в серьёзность перемен. В их глазах радость надежды на изменения жизни в лучшую сторону постепенно сменялась страхом в ожидании возможной